Дива Никотина - Айан Гейтли Страница 37

Тем не менее употребление табака в Пруссии не ограничивалось игрой курильщиков и полиции в кошки-мышки. Ученым интересно было понять, почему люди в массах начинают курить. В течение столетия споры по вопросу «Почему люди курят?» почти ни к чему не привели. По мере ослабления неприязни к курению на религиозной почве и после того, как Наполеон изменил равновесие сил в Европе, споры о курении утихли. Новых причин для употребления табака сформулировано не было, о некоторых старых доводах забыли.

Кое-кто курил табак ради здоровья, большинство оправдывало его употребление чувством общности, модой и удовольствием.

Желанию ученых разобраться с курением помогало развитие медицины, которая сочла учение Галена о «соках» устаревшим, и открытия химии, чьи методы очистки, выделения и идентификации возникли поначалу в алхимических лабораториях. В отличие от алхимиков, химики считали, что к «элементам» относится гораздо больше веществ, чем земля, воздух, огонь и вода, и что их свойства можно определить гораздо точнее, чем это делают слова «горячий» и «влажный». Более тонкие методы анализа позволили человечеству лучше понять невидимые процессы создания и разрушения и установить, что именно привлекает людей в табаке.

Химики сосредоточили свои исследования на выделении и изоляции тех или иных компонентов растений, активно воздействующих па физиологию человека. Почему некоторые растения оказывают вполне определенное и предсказуемое воздействие на функции человеческого тела? Очевидно, действовали какие-то химические вещества, но какие? В 1803 году Фридрих Вильгельм Зертурнер выделил вещество, которое в честь греческого бога сновидений назвал «морфием». Французский химик Жозеф Луи Гей-Люссак, чье внезапное видение змеи, проглатывающей свой хвост, помогло проникнуть в тайны органической химии, предложил при будущем выделении подобных экстрактов растений добавлять к названиям суффикс «ин». Ученые устремились в гонку по обнаружению других веществ этого класса.

В 1809 году Воклен извлек из табака «сильнодействующее, быстро испаряющееся бесцветное вещество», которое назвал «табачной эссенцией». «Табачная эссенция» оказалась сложным веществом, в котором были обнаружены стрихнин, хинин и (в 1820 году) кофеин. Триумф выделения истинного «-ина» табака достался двум гейдельбергским ученым: Людвигу Рейманну и Вильгельму Гейнриху, которые сделали это в 1828 году, назвав выделенное вещество в память о придворном враче Екатерины Медичи «никотином».

Открытие наркотического компонента табака вызвало лавину дальнейших исследований. Научные журналы сообщали о результатах всевозможных экспериментов с никотином. Утверждалось, что он помогает при разнообразных расстройствах, включая нарушение нервной системы, от геморроя (через табачную клизму) и таких опасных болезней, как малярия и столбняк. Другие терапевтические свойства, приписываемые никотину, позволяли использовать его как противоядие от стрихнина и других ядов (включая змеиный). В этом отношении наука XIX века поддержала старые утверждения о табаке, принадлежавшие индейцам.

Исследования свойств никотина и возможностей его применения продолжались. Научные испытания никотина совпали с началом систематических опытов на животных. Хотя на животных уже многие столетия проверяли действие ядов, животных для этого специально не разводили. Уничтожая инъекциями никотина целые собачьи питомники, ученые пришли к выводу, что никотин — сильный яд. Было установлено, что содержащегося в обычной сигаре никотина (если его выделить и сделать инъекцию) достаточно для того, чтобы убить двух взрослых людей.

Как ни странно, это открытие не помогло людям отказала от табака. Большинство других «-инов», обнаруженных в табаке, также были ядовиты, особенно кофеин и стрихнин. В дальнейшем исследовали молекулярную структуру никотина и надеялись синтезировав его в качестве лекарственного средства, превратив тем самым табак из народного лекарства в научное.

Американцы изучают свою страну. — Табак на Диком Западе. — Привычка жевать табак и плеваться. — История Кармен и рождение «кареты. — Борьба за право курения в Пруссии. — Протест против курения в Италии.

В то время как химики исследовали химические причины привязанности человечества к табаку, в Соединенных Штатах Америки стали изучать ритуальные основы его потребления, чему косвенным образом послужил Наполеон. Помимо финансирования своих военных кампаний налогом на табак, он обогатил казну, продав в 1803 году США принадлежавшую Франции часть Америки. Эта торговая сделка, известная как «Луизианская покупка», удвоила территорию Соединенных Штатов. Третий президент США, бывший табачный плантатор Томас Джефферсон, решил выяснить, что именно он купил, поскольку французские продавцы оставили его в некоторых сомнениях. Когда наполеоновского министра Талейрана (которого Наполеон назвал как-то «негодяем в шелковых чулках») попросили точно указать на карте территорию, проданную Соединенным Штатам, он признался, что не может этого сделать. Джефферсону интересно было также узнать, что находится между его новым приобретением и Тихим океаном, для чего он отправил двух топографов, Мериуэтера Льюиса и Уильяма Кларка, в эпическое путешествие по Америке. Им предстояло достичь истоков Миссури, установить, какие реки текут в Тихий океан и выяснить, не существует ли трансконтинентального судоходного пути.

Тогда еще не было известно, из чего состоят внутренние территории — из гор или равнин, из пустынь или болот. Предполагалось, что на них живут племена индейцев, но ни их количество, ни местонахождение известно не было. Экспедиция Льюиса и Кларка была этнографической и географической. Им велено было идти с миром и устанавливать дружеские отношения со всеми встреченными племенами, для чего им выдали табак — континентальный символ дружбы и валюта. Табак служил путешественникам пропуском в неизведанные части Америки. Всякий раз, когда они оказывались на территории нового племени, первым шагом к знакомству было сесть и выкурить с индейцами трубку. Льюис и Кларк должны были вместе достичь берега Тихого океана и порознь возвращаться на восток. Оба вернулись в Вашингтон в 1806 году, и после публикации отчета об их путешествии волна энтузиазма овладела американцами. Люди решили переселяться на запад.

Мотивы у них были отчасти те же, что и у их английских предков: они полагали, что избраны Богом или судьбой, дабы цивилизовать язычников и возделать дикую местность. Проповедники убедили их своим красноречием, и они поверили в свою грядущую славу: «Широкое распространение, беспредельное будущее станет эпохой Американского Величия. В этом великом пространстве и времени нации многих наций предначертано доказать всему человечеству превосходство божественных основ: воздвигнуть на земле благороднейший храм для почитания Всевышнего». Граждан Соединенных Штатов убедили также на более понятном языке в том, что их предназначением является движение на запад: «Земли достаточно! Земли достаточно! Потеснитесь, говорю вам, у молодого американского буйвола земли еще мало! Ему нужно больше земли для летнего пристанища, ему нужно больше земли для сытного пастбища!».

Сперва миграция протекала осторожно, по мере освоения новых дорог — на запад, в Калифорнию, и на северо-запад, по Орегонской тропе. Расстояния между двумя океанами были огромные. В Европе ничего подобного не знали со времен Тамерлана. Гибельное продвижение войск Наполеона в Москву — это всего лишь полпути до Калифорнии. Мигранты путешествовали на лошадях, пешком в воловьих повозках, гнали за собой скот. В первые десятилетия XIX века «Дикий Запад» состоял из Кливленда. Огайо и Питсбурга, но каждый день пионеры находили новые тропы и прокладывали пути, за ними следовали мигранты. В 1820 году путешественники достигли Санта-Фе в испанской Калифорнии, где их поразило то, что женщины курили здесь seegaritos. Обычно женщины-переселенки не курили — курение считалось мужской привычкой, особенно у воинственных индейских племен.