Древняя Ассирия - Михаил Мочалов Страница 37

Марш совершался, видимо, в прохладную часть дня, поскольку передвижение по страшной жаре изматывало людей и уменьшало их шансы в бою (температура июля-августа в районе Мосула составляет 34°С, в районе Басры — 34—50°С). А идти приходилось на порядочные расстояния, при том что, не будем забывать, в ассирийской армии преобладала пехота. Возьмем, к примеру, Вавилон, находящийся в 450 километрах от Ниневии. У армии, покрывавшей 25 километров в день, уходило на дорогу туда около восемнадцати дней, хотя есть предположение, что иногда ассирийское войско могло передвигаться и быстрее, преодолевая до 40 километров в день [144]. Думается, не зря рельефы изображают ассирийских воинов столь мускулистыми. Огромные расстояния им приходилось преодолевать со значительным утяжелением. Только вес доспехов составлял от 9,6 до 26,7 килограмма. Согласно экспериментальным данным, полная экипировка ассирийского пехотинца (включая доспех, шлем, сапоги с железными усилениями, меч, щит и копье) весила, как минимум, около 25 килограммов [145].

Как же конкретно проходила военная кампания? Какие тактические приемы и построения использовались в походе и в сражении? Сразу скажем, что наши знания здесь неполны: есть немного упоминаний о походном построении, достаточно источников по штурму крепостей и практически нет информации о боевых порядках и ходе сражения в чистом поле.

Сначала обратимся к источникам касательно походного строя. Судя по данным о восьмой кампании Саргона II (714 год), походный порядок войска был таков: впереди армии двигались саперы, расчищавшие дорогу; затем ехал царь в окружении колесниц и всадников; далее шли пехотинцы, а замыкал строй обоз, который везли верблюды и ослы.

Пока войско таким образом продвигалось к намеченной цели, часть кавалерии и специальные подразделения пехоты устремлялись вперед для проведения рекогносцировки. Кроме того, авангард, смотря по обстоятельствам, мог взять под контроль те или иные опорные точки на местности (мосты, верхушки холмов). Наконец, эти воины в случае необходимости, чтобы задержать врага и выиграть время, устраивали засады и вступали в стычки с авангардом противника.

Во время дальних многодневных бросков армии нельзя было обойтись без передышек. Чтоб обезопасить себя, ассирийское войско строило укрепленные походные лагеря — круглой либо прямоугольной формы, окруженные валом и рвом. Внутри лагеря основная часть военнослужащих располагалась в палатках, а высший военный состав и сам царь — в более комфортабельных шатрах. Место для лагеря выбирали с учетом выгодной диспозиции и ряда других факторов. Строились укрепленные лагеря и во время долгих осад. Ночью, дабы исключить внезапное нападение, вокруг лагеря выставлялось охранение. Столетиями позже практику обязательного устройства укрепленных походных лагерей введут в своей армии римляне.

Получив от передовых разъездов информацию о приближающемся противнике, ассирийское командование выстраивало войска в боевой порядок. Как минимум два первых ряда состояли из щитоносцев-копейщиков. Они в случае противостояния с колесницами и первыми рядами копейщиков противника должны были сдерживать вражеский натиск. На одном из рельефов Ашшурбанипала в Ниневии за каждым копейщиком расположен лучник. Как правило, копейщики всегда изображаются впереди, и не случайно — ведь они первые выстраивали линию фронта, прикрывая подходивших лучников и других воинов.

За копейщиками располагались в несколько рядов легковооруженные и средневооруженные лучники. Их задачей был массированный обстрел противника в начале боя, современными словами — «артподготовка». За массивом лучников располагались ряды пращников, посылавших тяжелые глиняные снаряды на расстояние 200—400 метров. Успешные действия лучников и пращников могли серьезно проредить живую силу противника и даже не допустить его до непосредственного столкновения. Залпы метательных снарядов служили хорошим прикрытием для действий своих колесниц, кавалерии и копейщиков. На худой конец они могли выявить слабые места во вражеском построении, чем потом можно было воспользоваться. Как и позже персы, ассирийцы использовали большое количество дистанционного оружия. Думается, по огневой мощи в большинстве сражений имперские войска превосходили своих недругов, что и было одним из ключевых элементов их успеха. Отметим, что массовое использование лучников совпало и, лучше даже сказать, стало следствием активной военной экспансии Тиглатпаласара III.

В глубине боевых порядков, за рядами ауксилиариев, располагались опытные профессиональные воины кицир шаррути и ша курбути. Тут сосредотачивались элитная тяжеловооруженная пехота, кавалерия, колесницы — и именно здесь находились собственно ассирийские воины. Новоассирийские цари и военачальники выигрывали битвы еще и потому, что располагали большим, чем у противника, резервом профессиональных войск, который задействовали в переломные, критические моменты.

Если вести речь о колесницах и кавалерии, то стоит вспомнить внезапную атаку Синаххериба в битве при Халуле [146]. Дабы предотвратить аналогичные действия врага, ассирийцы весьма тщательно подходили к защите флангов и тыла. Эту функцию, как считается, брали на себя колесницы, которые во многих фазах битвы располагались позади — в пятом ряду имперских боевых порядков [147].

Впрочем, боевые схемы ассирийцев не оставались чем-то статичным и не обрастали канонами; военачальники выбирали ту или иную тактику и построение в зависимости от обстоятельств. При этом тактику действий на поле сражения нам приходится во многом домысливать.

Как и в III тысячелетии до н.э., ассирийские войска выходили на поле боя со знаменами и штандартами, обычно с изображением верховного бога Ашшура. Первыми в дело, скорее всего, вступали колесницы, приспособленные как для боя на дистанции, так и для ближней сечи. Мишенью становились вражеские колесничие:

«Колесницы вместе с лошадьми их, у которых в ходе моего мощного натиска были убиты возничие, и те, которые были брошены, все ездили сами по себе».

Если удавалось одержать верх, как в описанном выше эпизоде, колесничие (под прикрытием пехотинцев-лучников и пращников) обрушивались на первые ряды пехоты врага, пытались пробить в них брешь и пригасить огонь вражеских лучников:

«На фланг и фронт, словно порыв стремительного южного урагана, на врага я обрушился... и яростным натиском я повернул их вспять и обратил в бегство. Вражеское войско стрелами и дротиками я приуменьшил, и все тела их пронзал, словно решето» [148].