История пикировщика - Питер Ч. Смит Страница 38

StG.77 действовала против укрепленных позиций на берегах Буга, пробивая коридор 17-й и 18-й танковым дивизиям, наступающим на Минск. Подразделения StG.l бомбили сильную крепость Брест-Литовск, которая была взята 30 июня. Смоленск был окружен 27 июля. Огромные размеры нового театра военных действий означали, что соединениям пикировщиков, оказывающим тактическую поддержку войскам, придется выкладывать буквально все силы, пытаясь разорваться на части. Люфтваффе имели ограниченное количество самолетов и наземного персонала, которым приходилось постоянно двигаться вперед, чтобы не отстать от армии. Например, II/StG.l и III/StG.l 25 июня действовали на линии Вильно — Березовка, а 29 июня они уже находились в 150 милях оттуда, в районе Молодечно — Барановичи. Еще через неделю пришлось совершать новый прыжок на 150 миль, чтобы действовать на фронте Лепель — Докудово. Следующий большой прыжок к 21 июля привел их на линию Сураж — Демидов, чуть западнее Смоленска и Брянска. За месяц пикировщики передвинули свои базы примерно на 360 миль.

А в Британии официальные власти продолжали твердить, что «аэроплан не является оружием поля боя».

Чтобы хоть как-то объяснить рассуждения, которые легли в основу точки зрения командования Королевских ВВС, вице-маршал авиации Слессор подготовил пространный документ. Он и стал основой ответа министерства авиации на запрос Черчилля.

Слессор писал: «Я чувствую совершенно необходимым изложить и помочь армии понять некоторые основные принципы». Он заявил: «После Битвы за Францию и после Греции тоже я испытывал сильное желание написать книгу, главной темой которой будет утверждение, что бомбардировщик не является оружием поля боя». Несмотря на опыт Польши, Норвегии, Франции, Греции и Северной Африки, он ни на йоту не изменил своей позиции. «Я совершенно не вижу, почему события последнего года должны изменить ее содержание». Такой приверженности принципам можно позавидовать, если бы она не отрицала совершенно очевидные факты. Поэтому есть основания назвать ее обыкновенной тупостью.

Слессор снизошел до того, что разъяснил причины своего мнения. Немцы одержали серию блестящих побед, которые удивили всех, даже их самих. Но эти победы, по мнению Слессора, были одержаны не потому, что немцы имели пикирующие бомбардировщики, и уж подавно не потому, что использовали их на поле боя. Причиной немецких побед были три фактора. Первый: полное и безоговорочное господство в воздухе. Второй: огромное превосходство в численности истребителей и бомбардировщиков. Третий: сильная зенитная артиллерия, во всех отношениях превосходящая аналогичное вооружение разгромленных армий.

Первые два пункта являются откровенной ложью. Союзники не уступали немцам в количестве самолетов. Более того, в количестве танков и броневиков они даже превосходили противника. Гораздо важнее, как использовалась эта техника.

Слессор постарался раскрыть последний пункт. Он заявил, что если бы немцы высадились в Англии, пикировщики не помогли бы англичанам.

«Во время высадки все до единого истребители и бомбардировщики должны быть сосредоточены против береговых плацдармов и транспортов. По моему мнению, мы допустили бы роковую ошибку, если бы отправили бомбардировщики рыскать над Кентом и расстреливать отдельные танки. Это не дело ВВС — уничтожать танки. Это задача противотанкового орудия на земле».

Такие аргументы полностью игнорировали гибкость и скорость перенацеливания самолетов, в чем особенно преуспели немецкие пикировщики.

В завершение Слессор брякнул: «Я не верю в идею непосредственной поддержки в принципе, исключая крайне редкие случаи, когда нам придется бросить в бой все, что мы имеем, ради предотвращения катастрофы, или чтобы превратить отступление противника в бегство». Его твердолобую позицию разделяло абсолютное большинство старших офицеров, и так происходило последние 20 лет. В КВВС полностью доминировала концепция дальних стратегических бомбардировок.

Один из британских пилотов, майор авиации, сбитый над Маасом в 1940 году, которому удалось вернуться в Англию, тоже выразил мнение, что попытки оказывать непосредственную поддержку войскам не имеют смысла. Он открыто заявил: «Я считаю, что выделять бомбардировщики для таких специфических заданий, как поддержка войск, значит напрасно тратить силы». Он красочно описал, как собственными глазами видел гибель британских самолетов, которые с бреющего полета пытались разрушить важнейшие мосты или остановить немецкие танки. «Экипажи эскадрилий дневных бомбардировщиков в тот период были подготовлены просто отлично. Их моральный дух находился на самом высоком уровне, но ни один из летчиков даже не представлял, какой мощью обладает зенитная артиллерия на малых высотах. Новые экипажи вряд ли удастся подготовить так же хорошо».

Однако он грубо ошибался, когда пытался поставить знак равенства между английскими попытками бомбить цели с малых высот и методами немецких пикировщиков. Немцы уже добились и еще не раз добьются отличных результатов. Это принципиальное различие американцы отметили еще в 1920-х годах, но КВВС и в 1941 году упрямо не желали его замечать.

«Я придерживаюсь мнения, что немецкие пикировщики добьются плохих результатов, если наши войска будут оснащены зенитками в той же степени, что и немецкие части. Я даже могу сказать, что немецкие пикировщики вообще ничего не добьются, если ситуацию повернуть на 180 градусов и заставить их прорываться сквозь немецкую же ПВО. Немецкое наступление во Франции и Бельгии развивалось так быстро не потому, что они имели пикировщики, а потому, что мы не имели достаточного количества зенитных орудий».

Такое мнение полностью устраивало министерство авиации и помогало ему обманывать самого себя и заодно военный кабинет. Факты говорили обратное — так тем хуже для фактов, КВВС никогда не будут использовать пикировщики. Хотя немецкие пикировщики добились потрясающих успехов именно против армий, которые «имели достаточное количество зенитных орудий», гораздо больше, чем любая армия до того, а может быть, и после. Пока англичане занимались пустым теоретизированием, немцы, наоборот, демонстрировали, что могут пикировщики. Причем они не собирались останавливаться на достигнутом, а постоянно совершенствовали свое мастерство и методы взаимодействия с армией.

Взаимодействие немецких пикировщиков и танков в этот период было почти идеальным. Его удалось добиться лишь потому, что обе стороны прилагали для этого максимум усилий. Вспоминает Гельмут Мальке:

«В России мы направили в армию большое количество офицеров с УКВ-станциями. Они передвигались на тех же машинах, которые имели армейские подразделения. Они выполняли обязанности передовых групп наведения. Мы всегда считали, что недостаточно каждой дивизии придать одного офицера наведения. Поэтому такие группы перебрасывались в район основных боев. Они сопровождали армейские подразделения, находившиеся ч гуще боя.

Обычно это были связисты, но временами к ним присоединялись пилоты пикировщиков. Из своего личного опыта я могу сделать вывод, что для таких групп самым важным было находиться на поле боя как можно ближе к армейскому командиру. Для личного состава Люфтваффе это оказалось гораздо сложнее, чем выучиться передавать по УКВ-рации целеуказания для самолетов. Именно потому, что офицеры-связисты гораздо больше подходили для такой работы, чем пилоты, они получили приказ отныне и впредь заниматься наведением пикировщиков на цель. Чтобы выполнять эти обязанности на поле боя, требовался большой опыт и отвага.