Эдит Пиаф. Без любви мы - ничто - Жан-Доминик Брийяр Страница 38

Тото, которого Даниель Бонель опишет как «светского мужчину, рожденного для светских отношений», обладающего «острым умом и худощавой фигурой», недолго думая переехал в особняк в Булони, что не могло не вызвать гнев его законной супруги. Обманутая женщина подала жалобу в полицию, утверждая, что ее муж вывез из дома вещи, которые находились в их совместном владении, и прежде всего дорогостоящие золотые слитки. Дело так и не дошло до суда, но наделало много шума в прессе (например, газета «Détective» посвятила ему целую передовицу). Теперь за Пиаф прочно закрепилась репутация «воровки мужей».

В результате разбирательства спортсмен поспешил вернуться в лоно семьи, и его уход Пиаф восприняла как личное оскорбление. «Я немного, и даже очень сильно, выбита из колеи, – пишет она Жаку Буржеа. – Все эти мужчины только и делают, что разочаровывают меня, причиняют мне боль, расстраивают меня. Это что, у них в крови? Я создана не для того, чтобы иметь кучу любовников. Это они всегда нуждались во мне. Как я могу верить в их любовь? Нельзя пользоваться женщиной, которую любишь» [112].

Несмотря на боль и разочарование, Пиаф осознавала, что отчасти сама виновата в сложившемся положении вещей. Понимала, что, ввязываясь в очередное любовное приключение, она нисколько не заботится о последствиях, а только и делает, что развлекается, стараясь забыть обо всем – и прежде всего о Марселе Сердане. Отныне она была намерена вступать в более «мирные» связи. А главное, в законные.

(1952–1955)

Весну 1952 года Пиаф провела в Париже, несколько недель она выступала в кабаре «Золотое сукно», аккомпанировал певице композитор Рене Клёрек. Однажды вечером после сольного концерта журналист из газеты «L’Aurore» взял у певицы интервью. На следующий день газета опубликовала статью, озаглавленную «“Существует только Париж… особенно теперь!” – делится с нами Эдит Пиаф, крича о своем счастье». Певица в очередной раз влюблена и не стесняется говорить о своем новом избраннике. «Он умен, – объясняла она. – Мне с ним никогда не скучно, он умеет меня развлечь… Все при нем». И добавляла: «Это единственный мужчина, ради которого я готова пожертвовать своей карьерой». И когда репортер спросил Эдит, как она намерена проводить время с новым возлюбленным, она ответила: «Никак… Я стала бы его женой. Мне было бы этого достаточно» [113].

Меньше чем через три месяца она сообщила прессе о грядущей свадьбе. Имя счастливого избранника не являлось тайной. На самом деле его звали Рене Дюко, но певец выступал под псевдонимом Жак Пилль. Он начал карьеру еще до взлета Пиаф и в 1931 году, когда Эдит пела на улицах, дебютировал в «Быке на крыше» в дуэте с композитором и джазистом Жоржем Табе. Еще до Трене Пилль и Табе стали самыми блистательными представителями так называемой «новой французской песни», и все благодаря репертуару, в который входили лучшие произведения Мирей и Жана Ноэна. Их самым прославленным хитом считалась композиция «Couchés dans le foin» («Лежа в сене»).

Участники дуэта расстались в конце 1930-х годов. Жак Пилль женился на певице Люсьен Бойер, создательнице песни «Parlez-moi d’amour» («Говорите мне о любви»), и в годы оккупации посвятил себя сольной карьере. Их пути с Пиаф пересеклись в Марселе в 1941 году. После войны Пилль несколько вышел из моды, но по-прежнему имел множество поклонников, что позволяло ему успешно гастролировать по миру. В начале 1952 года, вернувшись из длительного турне по Южной Америке, он снова встретился с Пиаф. Еще будучи в Уругвае, певец вместе со своим пианистом, юным жителем Ниццы, который несколькими годами позже станет настоящим идолом молодежи и прославится под именем Жильбер Беко, написал для Пиаф песню. Название говорило само за себя: «Je t’ai dans la peau» («Ты у меня в крови»; дословно «Ты у меня в коже»), слова песни как нельзя лучше подходили для страстной и импульсивной натуры Пиаф:

Toi… toi… toi…

Toi…

Je t’ai dans la peau

Tu es partout sur mon corps

J’ai froid, j’ai chaud

Je sens la fièvre sur ma peau.

Ты… Ты… Ты…

Ты…

Ты у меня в крови,

Ты во всем моем теле,

Мне холодно, мне жарко,

Я чувствую лихорадку в крови.

Стоило Жаку появиться в особняке в Булони, чтобы представить песню Эдит, и та была мгновенно сражена. Якобы для того, чтобы поработать над песней, Пилль вернулся на следующий день. И на следующий. После недавнего развода с Люсьен Бойер артист был свободен как ветер. Совсем как Эдит. Тяжело пережившая разрыв с Тото Жерарденом, певица была по горло сыта интрижками с женатыми мужчинами. Более того, она не сумела устоять перед шармом Пилля, который слыл записным красавцем.

Дальше все произошло очень быстро. Уже спустя шесть месяцев после первой встречи пара сыграла свадьбу в Нью-Йорке. Влюбленные прибыли в аэропорт Ла Гуардия 5 сентября. Четыре дня спустя Жак Пилль дебютировал в кабаре, которое в честь песни Пиаф носило название «Жизнь в розовом цвете». 15 сентября Эдит начала выступать в «Версале». На следующий день Эдит и Жак расписались в ратуше Нью-Йорка – необходимая формальность для заключения брака церковного. Само венчание прошло 20 сентября в церкви Сен-Венсан-де-Поль. Именно в эту базилику Эдит приходила молиться после смерти Марселя Сердана. Свидетелями Пиаф стали ее импресарио Луи Баррье и германо-американская актриса Марлен Дитрих, которая подарила подруге небольшой нательный крест, инкрустированный изумрудами. «На бледно-голубой свадьбе Эдит Пиаф и Жака Пилля была одна дама в черном – Марлен Дитрих, – можно прочесть в журнале «Paris-Matche». – Весь день звезда “Голубого Ангела” не расставалась с исполнительницей “Жизни в розовом цвете”. Она была одновременно советчицей, наперсницей, свидетелем и распорядителем свадьбы. Марлен два или три раза поворачивалась к журналистам, которые постоянно ерзали на стульях, и прикладывала палец к губам, призывая их к тишине. Она указывала Луи Баррье, когда он должен становиться на колени, а когда вставать на ноги».

После церемонии сияющая Пиаф заявила: «Я счастлива… Я счастлива… Не спрашивайте меня ни о чем». После церкви некоторые избранные гости отправились на коктейль, организованный в «Версале». Несмотря на праздник, Пиаф не отложила выступление: в тот же вечер она дала два сольных концерта в своем любимом кабаре. По такому случаю Жак Пилль тоже поднялся на сцену и исполнил вместе с женой композицию «Et ça gueule, ça madame» («Как она вопит, эта мадам»), которую новобрачные записали незадолго до отъезда в США.

Эта песня, слова к которой написала Эдит, а музыку – Жильбер Беко, дает понять, в каких «тонах» выстраивались отношения семейной пары Пиаф – Пилль. Никакой лирики, никакой разрушительной страсти, но обыденная любовь: нечто среднее между мимолетными конфликтами и огромной нежностью. С присущим ей юмором Эдит описала разногласия, которые возникали между супругами из-за разницы темпераментов. Контраст между спокойной надежностью Жака и холерической неустойчивостью Эдит особенно ярко проявляется в диалоге, которым открывается второй куплет композиции: