Король Артур и рыцари круглого стола - Татьяна Уварова Страница 38

Персиваль понял, что именно об этом поединке и говорила ведьма Домна. Он стал еще искуснее отражать меч противника и сам наносил ему жестокие удары.

Долго продолжался бой. Казалось, Черный рыцарь неистощим, как демон. А Персиваль между тем чувствовал, что рука его слабеет от тяжелейших ударов, наносимых им злому рыцарю, и от пламени, извергавшегося из драконовой пасти.

Тогда Персиваль начал молиться о ниспослании ему сил ради спасения страны и тотчас же ощутил необычайную мощь в руке. Подняв свой меч, он со всего маху ударил по щиту противника и рассек его до самой головы дракона. Раненый дракон изрыгнул огромный язык пламени, и Персиваль с удивлением заметил, что его собственный меч запылал.

Не успел Черный рыцарь прийти в себя, как Персиваль нанес ему удар по шлему. Злодей покачнулся в седле, но, оправившись и преисполнившись гнева, размахнулся и рассек кольчугу Персиваля и прожег ему плечо до самой кости. Юноша, однако, в ту же минуту по самую рукоятку воткнул свой меч в отвратительную пасть дракона. Дракон страшно зарычал, и от рыка его, почудилось, содрогнулась земля. Разъярившись от боли, чудовище повернулось к своему господину, Черному рыцарю, и изрыгнуло на него жуткое пламя; опаленный, тот замертво свалился с коня.

Персиваль в изнеможении слез с коня и шатаясь направился к рыцарю, намереваясь убить дракона, но внезапно потерял сознание и упал.

Очнувшись, юноша увидел, что лежит в простой комнате с высоким окном, похожей на монастырскую келью. От слабости он даже не мог пошевельнуть рукой.

В это время к нему подошел кто-то; подняв глаза, рыцарь узнал трольда Тода.

– А, мой добрый Тод! – сказал Персиваль тихим голосом. – Где я?

– Хвала Богу, ты очнулся! – воскликнул Тод с радостной улыбкой. – А монахини уж и не думали, что ты справишься с ядом твоей раны… Я следовал за тобой, сэр, от самого замка Глэв, а когда ты лишился чувств, я перенес тебя сюда, в монастырь Белых Монахинь. Теперь, убедившись в благополучном исходе болезни, я пойду к твоей матери и порадую ее добрыми вестями – она томится в ожидании известий о тебе.

– Иди, добрый Тод, и скажи, что я приду просить у нее благословения, как только смогу сесть на коня.

Когда Тод удалился, в комнату вошла Ангарада, одетая монахиней. Персиваль узнал ее и спросил, почему она покинула Замок плевел и ушла в монастырь.

– Чтобы замолить свои грехи, – ответила девушка. – Когда ты уезжал, я не могла поблагодарить тебя за спасение. Ведьмы искушали меня богатством и властью, как искушали и тебя, пока ты жил у них. Ты сумел противостоять им, а я насмехалась над тобой и с ненавистью думала, что тебе все-таки наконец придется сдаться. Когда же ты уехал от них, не поддавшись соблазнам и постигнув их искусство, я немало дивилась. Я слышала, люди называли тебя одним из трех непорочных рыцарей, которые обретут чашу Святого Грааля, и говорили, что тебя ждет великая слава и честь за твое смирение, целомудрие и за то, что ты не полагаешься только на свою силу. Тогда я раскаялась и перестала слушать злых ведьм. Они неотступно преследовали меня и прельщали обещаниями, и я в ужасе обратилась к святому отшельнику. Он привел меня сюда, и здесь я обрела покой и смирение.

– Клянусь, сестра, – промолвил Персиваль, – мне отрадно слышать твои слова. Впервые увидев тебя, я подумал, как ты горда и жестока. Но ты была так прекрасна! Я много думал о тебе… Я женился бы на тебе, но мне предназначено иное.

Бледное лицо монахини зарделось.

– Нет, тебя ожидает великий, славный жребий, – заметила она. – Ты обретешь чашу Святого Грааля, обратишь слабых духом людей к Христу и к его новой заповеди любви.

– Если на то будет воля Господня! – сказал Персиваль.

В скором времени юноша окреп и отправился к своей одинокой матери, коротавшей свой век в надежде свидеться с сыном, чье имя все произносили с любовью.

Проезжая по сожженной стране, Персиваль видел, как она оживает. Люди снова безбоязненно возвращались к работе, скот мирно пасся, рожь колосилась под солнцем, женщины с песнями шли на поля, дети резвились. Все благословляли рыцаря, где бы он ни появился.

Так Персиваль положил предел несчастью, которое навлек на страну короля Пелама роковой удар сэра Балина.

Юный паж Оуэн, спасший жизнь короля Артура от ночных убийц, остался при дворе и доблестью и подвигами сравнялся с наиболее знаменитыми рыцарями Круглого стола. Его отличала всегдашняя готовность отправиться на поиски приключений, как бы ни был далек путь и как бы ни был силен противник.

Однажды король Артур находился с несколькими рыцарями в своем замке в Карлеоне-на-Уске. Тут же были сэр Оуэн и сэр Кэй, сэр Конан и сэр Бедивер.

Королева сидела неподалеку, а ее девушки стояли у окна с работой в руках.

Король, прибывший ночью из Лондона, не успел как следует отдохнуть и объявил, что вздремнет до обеда.

– А вы, любезные лорды, продолжайте беседу.

И он устроился на своем широком кресле из зеленых камышей, покрытых великолепным огненного цвета атласом, положив под голову красные, атласные же, подушки.

Сэр Кэй приказал пажу подать мяса, меду и хлеба, и все стали просить сэра Конана рассказать, как он добыл своего великолепного темно-гнедого коня, составлявшего предмет всеобщей зависти.

– Нужно вам сказать, – начал сэр Конан, до сих пор избегавший этою разговора, – что я – единственный сын у родителей, и пределы Лотианского баронетства были слишком тесны для моих желаний и надежд. Я полагал, нет в мире подвига, который был бы мне не по силам. Одолев всех рыцарей на родине и перебив злых трольдов, я облачился в свои лучшие доспехи и поехал на поиски приключений в пустынные, дикие места. Несколько недель двигался я к югу по неведомым горам, крутым скалам и по болотам, где ютились только разбойники да колдуны, где не слышалось иных звуков, кроме пения жаворонка, плескания бобра и выдры в реке, рычания бурого медведя среди скал и воя волков по ночам.

Я невредимо миновал все эти страшные места и вот однажды с высокой вершины увидел прелестную долину, покрытую зеленой мягкой травой; на ней росли деревья одинаковой вышины, посередине протекала тихая речка, а по ее берегу тянулась тропинка, по которой я и отправился дальше.

За целый день пути никто не попался мне навстречу. А к вечеру предо мной вдруг вырос огромный замок, освещенный заходящим солнцем. Выехав на лужайку перед воротами, я увидел двух богато одетых в желтый атлас юношей; их каштановые кудри были подхвачены золотыми налобниками. Юноши кидали в цель кинжалы с драгоценными рукоятками.

На скамье немного поодаль сидел в наброшенном на плечи роскошном, богатом плаще молодой человек с горделивой осанкой. Приблизившись к нему, я поклонился; он ответил учтивым поклоном и проводил меня в замок. Я поразился несоответствию убогой обстановки замка и великолепия одежд его хозяев.