Ференц Лист - Мария Залесская Страница 39

e) оперного театра, концертов, исполнения камерной музыки…

f) прогрессивной школы музыки, основанной вне консерватории, руководимой выдающимися мастерами; школы, отделения которой были бы во всех главных провинциальных городах;

g) кафедры истории музыки и философии;

h) общедоступного издания наиболее значительных произведений старых и новых композиторов, начиная с Ренессанса музыки и до наших дней.

Издание, которое охватило бы развитие искусства в его исторической последовательности от народной песни до симфонии с хором Бетховена, могло бы быть озаглавлено „Пантеон музыки“. Сопровождающие его биографии, статьи, комментарии и пояснения составили бы подлинную энциклопедию музыки» [167].

К столь объемной цитате мы прибегли лишь затем, чтобы наглядно продемонстрировать предложенное Листом готовое руководство к действию, которое, если подходить к делу ответственно и без формализма, звучит современнее многих нынешних программ.

Вернувшись в сентябре в Женеву на улицу Табазан, он вновь окунулся в преподавательскую деятельность: помимо частных уроков в конце года взял на себя руководство фортепьянным классом в недавно открытой Женевской консерватории. Отныне его жизнь была подчинена строгому распорядку. «Весь мой день с 9 часов утра — раньше я не встаю — до 11 вечера заполнен до отказа. Предполуденные часы принадлежат консерватории, методике и моим сочинениям. После обеда я читаю, играю на фортепьяно, делаю визиты, работаю над своими статьями. Вечером пишу письма или отдыхаю» [168], — писал Лист матери.

В личной жизни Листа в этом бурном и во многом поворотном для него году произошли еще два важнейших события, которые никак нельзя обойти молчанием. 19 августа брак Мари д’Агу был признан недействительным [169]. Нельзя сказать, что ее положение после этого стало менее двусмысленным: обретя свободу, она не спешила связывать себя новыми брачными узами. Тем не менее для самого Листа известие об аннулировании брака возлюбленной не могло не принести некоторого облегчения и надежд на будущую счастливую семейную жизнь, освященную церковным благословением. А счастье было уже не за горами. В конце года появился на свет первый ребенок Ференца и Мари — Бландина Рашель (1835–1862). Запись в метрической книге гласила:

«В пятницу, 18 декабря 1835 года, в 10 часов вечера, родилась в Женеве, на rue Grande, 8, Бландина Рашель, внебрачная дочь Франсуа Листа, профессора музыки, двадцати четырех лет и одного месяца, родившегося в Райдинге в Венгрии, и Катарины Аделаиды Меран [Méran], рантье, двадцати четырех лет, родившейся в Париже (имя, возраст и место рождения матери внебрачного ребенка сознательно изменены. — М. З.), не состоящих в браке и проживающих в Женеве. Лист свободно и охотно признал себя отцом ребенка и сделал соответствующее заявление в присутствии Пьера Этьена Вольфа, профессора музыки, двадцати пяти лет, и Жана Жайме Фази [Fazy], предпринимателя, тридцати шести лет, проживающего в Женеве.

Засвидетельствовано в Женеве, 21 декабря 1835 года, в 2 часа пополудни.

[Подписано]

Голай, государственный чиновник Ф. Лист Ж. Ж. Фази П. Э. Вольф» [170].

Лист был счастлив и горд. Новорожденной дочери он посвятил «Колокола Женевы», а позднее, в 1839 году, в качестве колыбельной для малышки написал свой первый романс «Ангел милый, златокудрый» («Златокудрый ангел мой»; Angiolin dal biondo crin) на стихи Чезаре Боччеллы [171].

К 1836 году относится эпизод жизни Листа, которому некоторые биографы придают, пожалуй, излишнее значение. Осенью 1835-го в Париж приехал с гастролями молодой пианист из Вены Сигизмунд Тальберг. Находясь в Женеве, Лист всё равно был в курсе всех важнейших событий культурной жизни французской столицы. После нескольких концертов Тальберга в Париже весной 1836 года признанный музыкальный авторитет директор Брюссельской консерватории Франсуа Жозеф Фетис [172] объявил его «гением, создавшим новую эпоху в фортепьянной музыке». Лист не мог остаться в стороне от составлявшего смысл его жизни музыкального искусства. Он писал матери: «Я хотел бы познакомиться с Тальбергом. Те его произведения, что попались мне на глаза, кажутся мне неплохими; славословия в газетах интересуют меня меньше» [173]. В апреле Лист поспешил в Париж, чтобы лично услышать «чудо-игру» Тальберга, однако опоздал — тот уже уехал в Вену.