Уроки истории - Ариэль Дюрант Страница 4

Третий урок таков: и организмы, и группы — строго говоря, все живое — обязательно должны производить себе подобных; в противном случае они не представляют для Природы никакого интереса и попросту вымрут. Природа страстно жаждет количества как необходимой предпосылки для отбора наивысшего качества. Природе по нраву обильные помёты, доставляющие ей удовольствие лицезреть борьбу за выживание самых упорных индивидов. Без сомнения, она с большим воодушевлением следит за тем, как тысячи сперматозоидов, все как один, спешат оплодотворить одну яйцеклетку. Природа намного более заинтересована в видах, нежели в конкретных индивидах, и потому не усматривает большой разницы между цивилизацией и варварством. Ее мало тревожит, что быстрый рост рождаемости зачастую сопровождается весьма низким уровнем культурного развития, в то время как спад является признаком высокоразвитой цивилизации. Природа (здесь подразумевается процесс рождения, вариативности, соревнования, отбора и выживания) хлопочет о том, чтобы народы с низким уровнем рождаемости периодически отрезвлялись под воздействием плодовитых и жизнеспособных групп. Галлы пережили германское нашествие при помощи римских легионов во времена Цезаря — а также английских и американских в наши дни. После падения Рима в Галлию пришли франки, где основали государство Францию; если бы Англия с Америкой пали, то Франция, где уровень рождаемости остановился на показателях XIX в., вполне могла снова оказаться захваченной.

На случай, если людей станет чрезмерно много, у Природы, чтобы прокормить всех, есть три товарища, служащие ей для восстановления равновесия: голод, эпидемия и война. В знаменитом «Опыте о законе народонаселения» (1798) Томас Мальтус [20] указывает, что без этих периодических встрясок уровень рождаемости уже давно превысил бы уровень смертности и появление такого количества голодных ртов свело бы на нет любой успех пищевой промышленности. Несмотря на то что Мальтус был священником и вообще добрым человеком, он все же отметил, что фонды помощи и поддержки способствуют ранним бракам и безответственным беременностям среди необеспеченных слоев, что еще более осложняет дело. Второе издание своего труда (1803) он снабдил советом воздержаться от соития, если не планируется зачатие, осудив, однако, прочие методы контроля рождаемости. Мало, впрочем, надеясь на то, что его благочестивый совет услышат и воспримут, он предсказал, что численное равновесие между ртами и количеством пропитания в будущем станет поддерживаться голодом, эпидемиями и войной.

Однако развитие сельского хозяйства и методов контрацепции в XIX в. опровергли прогноз Мальтуса: в Англии, США, Германии и Франции количество продовольственных ресурсов успешно соответствовало темпам рождаемости, а повышение уровня жизни положительно сказалось на возрасте вступления в брак и размерах семьи. Увеличение потребителей отозвалось увеличением производителей: новые «руки» стали обрабатывать новые земли, обеспечивая нужное количество продовольствия. Недавний пример того, как Канада и Соединенные Штаты экспортировали миллионы бушелей [21] зерна при отсутствии даже малейшего намека на голод или эпидемию, пожалуй, является ответом Мальтусу от лица самой жизни. Если бы существующие сельскохозяйственные знания применялись повсеместно, наша планета смогла бы прокормить и население вдвое большее против нынешнего.

Мальтус, естественно, ответил бы возражением, что эти меры лишь отсрочивают неизбежную катастрофу. Известны пределы плодородности почвы, и любое улучшение сельскохозяйственных технологий рано или поздно будет сведено на нет уровнем рождаемости, превысившим уровень смертности. Параллельно с этим развитие медицины, улучшение санитарных условий и распространение благотворительности лишают смысла и закон селективности, помогая выживать тем, кто неспособен к воспроизводству, — а между тем их число продолжает увеличиваться. Стоит надеяться, что расширение производства, урбанизация, развитая система образования и повышение уровня жизни произведет на страны, угрожающие ныне миру своими темпами рождаемости, тот же эффект, что в свое время на Европу с Северной Америкой. А пока баланс между производством и воспроизводством лишь ожидается, наиболее гуманно было бы разнести по этим странам весть о новых средствах контрацепции. В идеале деторождение должно стать привилегией здоровья, а не побочным продуктом сексуального просвещения.

Известны ли доказательства того, что контроль над уровнем рождаемости пагубно сказывается на генетике и, соответственно, понижает уровень интеллектуального развития народа, осуществляющего такой контроль? Судя по всему, к этой мере скорее прибегали более интеллектуально развитые люди, чьи устремления просветить население перечеркивались обильным потомством тех, кого наставить на путь истинный не удалось. Однако же большая часть совокупности качеств, которую мы называем интеллектом, есть результат самостоятельного образования, использования возможности получить тот или иной опыт и так далее. Доказательств же тому, что подобные интеллектуальные приобретения передаются генетически, у нас нет. Даже детям докторов наук приходится учиться вместе со всеми остальными, совершать типичные ошибки, зубрить правила и постигать разные — измы. Также мы не имеем возможности оценить, какой потенциал скрывается в хромосомах больных или родившихся в бедных семьях детей. С биологической точки зрения вполне возможно, что физические качества, здоровье человека, полученные при рождении, обладают большим весом по сравнению с его интеллектуальным генетическим багажом; Ницше, к примеру, считал, что лучшая немецкая кровь течет в жилах крестьян. С точки зрения биологии он был, вероятно, прав: философы — вряд ли наиболее подходящий материал для создания новой «расы».

Контроль над уровнем рождаемости сыграл свою роль и в античной истории. К примеру, Юлий Цезарь объявил, что многодетные семьи получат награду, а бездетным женщинам отныне запрещено пользоваться для передвижения носилками и надевать драгоценности. Ту же кампанию 40 лет спустя (и так же неудачно) будет вести и император Август. Контроль рождаемости вновь вышел на первый план, когда численность переселившихся германцев, греков и семитов сравнялась с населением всей Италии [22]. Вполне вероятно, что подобное изменение этнического состава также внесло свою лепту в ослабление общего желания проявить стойкость и сопротивление как некомпетентному управлению, так и атакам на само государство извне.