Елизавета. Золотой век Англии - Джон Гай Страница 4

Литтон Стрейчи работал с небольшой, случайной подборкой печатных документов — он весьма пространно жаловался Вирджинии Вулф и другим знакомым на то, как мало дошло до нас оригинальных источников, датированных 1590-ми годами. Как удивился бы он, если бы узнал, что подобные документы пережили наводнения, пожары, нашествия голодных грызунов и сохранились в количестве, вызывающем благоговейный ужас. Жаль, что этот факт столь малоизвестен. Еще Фруд обнаружил, что после 1580 года число рукописных государственных бумаг резко возрастает, однако по периоду после нашествия Непобедимой армады была опубликована только малая часть материалов из собрания, известного ныне как Национальный архив. По периоду после 1596 года не опубликовано почти ничего, не считая отдельных писем из английской, шотландской и ирландской корреспонденции [12]. Практически не затронут исследованиями корпус рукописных официальных документов, касающихся отношений Англии с державами Европы и Средиземноморья. В целом исследователям доступна четверть миллиона рукописей, не считая крупных пергаментных свитков, в основном Палатные отчеты, которые мне удалось сфотографировать весной 2013 года (Палатные отчеты — единственный исторически непрерывный источник, который позволяет в полной мере восстановить ежедневные дела королевы и ее главных советников) [13].

Солидная часть источников, использованных в этой книге, не была в нужной мере изучена и проанализирована, а то и просто надлежащим образом каталогизирована с момента, как в 1850–1860-е годы начали составляться не самые лучшие по нынешним меркам архивы. Здесь мы находим около 30 неопубликованных писем Елизаветы, а также черновики многих других ее посланий, которые впервые проливают свет на ее рабочие методы, а нередко и на сокровенные суждения. Не лучше изучены и программные документы, дающие представление о том, каким правителем была Елизавета в военное время. А между тем внимательный анализ действий Елизаветы в ходе нараставшего общеевропейского кризиса позволяет получить сетку координат, в которых только и возможно по-настоящему оценить ее качества как человека и как правителя.

Некоторые аспекты данной книги читателям Кэмдена, Фруда, Нила и Стрейчи покажутся до странности малознакомыми. За это приносить извинения не буду. Меньше всего мне хотелось и дальше тиражировать неточные или обрывочные сведения о Елизавете, содержащиеся в классических, хорошо известных работах за их авторством. Напротив, на этих страницах живет Елизавета, какую до сих пор мало кто видел. Нет, она не была неудержимым «танком», чьи приказы исполнялись неукоснительно на том лишь основании, что они отданы королевой. Но, вопреки воззрениям Фруда, решения Елизаветы нельзя считать и просто результатом блестяще разыгранного политического спектакля с куклой-чревовещательницей. Елизавета не была победоносной Глорианой, голливудской героиней, собственноручно спасшей страну от военной мощи Испании. Однако неверна и интерпретация Стрейчи, представившего королеву старой девой, сексуально фрустрированной и одержимой похотью, страстью, ревностью и тщеславием. Не была она и «любезным правителем», каким ее видел Нил: королевой, умевшей опьянять подданных своей царственной близостью и поражать их пылкостью духа.

Такие упрощенные описания, иногда прямо противоположные друг другу, превращают реального человека в пародию. Истина не так проста.

В 1533 году Генрих VIII развелся со своей первой супругой Екатериной Арагонской и, страстно желая любви и сыновей, взял в жены Анну Болейн, которой было суждено стать любовью всей его жизни. Перед Анной он буквально преклонялся, называя ее «ненаглядной» и «возлюбленной». Ей он писал до глубины души откровенные письма, ради нее принес в жертву своего ближайшего советника кардинала Томаса Уолси. Порвал отношения с папой римским и послал на постыдную казнь лорд-канцлера Томаса Мора и его близкого друга и соратника епископа Джона Фишера: оба посчитали, что король совершает нечто безнравственное и абсолютно недопустимое [14]. За это он ждал от Анны столь желанного законного наследника мужского пола. Она же родила Елизавету.

Генрих был так уверен, что у них с Анной будет мальчик, что успел подобрать имена — Эдуард и Генрих — и приказал загодя составить десятки писем для заморских правителей и знати, в которых бы возвещалось о «разрешении родов и явлении на свет принца». Когда же выяснилось, что младенец оказался девочкой, все письма пришлось наскоро переделывать. «Принца» надо было поменять на «принцессу», однако места на то, чтобы дописать слово целиком, не хватало [15]. Так, не успев появиться на свет, будущая королева Елизавета уже считалась второй.

Генрих никогда не скрывал своих взглядов на возможное появление женщины во главе государства [16]. Страстно надеясь передать все дела сыну, он все же предостерегал, что «ежели женщине выпадет доля править, то нельзя ей учинять сие долго без супруга, кой по Закону Божьему должен быть ей управителем и главою, а значит, повелевать и государством» [17]. Он был убежден, что управление страной — дело сугубо мужское, а уязвимая женщина на троне не сулит ничего хорошего. Так, например, он считал, что незамужняя женщина не может командовать армией. Признав в конце концов, что появление женщины на троне после него вполне вероятно, Генрих в мельчайших подробностях прописал регламент замужества потенциальной королевы [18].