Горби. Крах советской империи - Строуб Тэлботт Страница 4

«Никогда не говорите «никогда»!» – с легкой усмешкой посоветовал Скоукрофт. Ученые согласились с тем, что перестройка может дать рикошет – государственный переворот, осуществленный против Горбачева сторонниками жесткой линии в партии, армии и КГБ. Вполне может оказаться, что советская система не поддастся реформации.

Райс сказала, что экономические эксперименты и прочие формы независимости, которые Горбачев поощряет в Восточной Европе, могут подогреть антикоммунистические и антисоветские настроения до такой степени, что страны-сателлиты выйдут из-под его контроля.

Буш спросил, могут ли Советы в какой-то момент использовать войска для утверждения своего контроля в Восточной Европе. Несколько экспертов ответили, что в плане политическом Горбачеву придется тогда заплатить «астрономическую» цену. Голдмен сказал, что, даже если не произойдет полного раскола, но перемены в Восточной Европе произойдут слишком быстро, это может «отозваться» в Советском Союзе. Советские республики могут потребовать либерализации и автономии.

А могут ли Соединенные Штаты использовать свои рычаги, чтобы добиться уступок по правам человека, спросил президент? Голдмен и Хьюэтт предупредили против каких-либо явных попыток эксплуатировать слабость Советского Союза: это может явиться подарком сторонникам жесткой линии в СССР.

Они привели в качестве примера поправку Джексона – Вэника. Эта мера, принятая конгрессом в середине семидесятых годов и все еще действующая, ставит предоставление СССР в экономике режима «наибольшего благоприятствования» в зависимость от ослабления Кремлем ограничений на эмиграцию советских евреев. Разъярившись на этот «шантаж» со стороны США, Леонид Брежнев в ответ резко сократил выезд евреев.

Хьюэтт заявил, что, поскольку советские евреи снова выезжают сейчас в больших количествах, Соединенные Штаты должны вознаградить Советский Союз за это движение в направлении реформ, прекратив действие поправки Джексона – Вэника. И добавил: «Мы не должны привязывать нашу политику к Горбачеву-человеку. Это может разжечь надежды общественности на Западе, и, если у Горбачева произойдет остановка сердца, США окажутся в сложном положении». Скоукрофт согласился с этим.

* * *

Между тем, в отношениях между Советами и Соединенными Штатами видную роль играл еще один человек. В начале шестидесятых годов премьер-министр Гарольд Макмиллан пытался – но тщетно – сделать Великобританию посредником между СССР и США. По иронии судьбы преуспела в этом энергичная Тэтчер. Она была откровенна с Рейганом, Шульцем и другими американцами в своих рекомендациях, как вести себя с Советами. В феврале 1989 года она сказала Бейкеру: «Не тяните. Не давайте посевам оставаться под паром».

Бейкер покачал головой и сказал: «Слишком высоки ставки, слишком сложны проблемы, чтобы мы вышли неподготовленными. К тому же у нас есть время. Если то, что происходит в Советском Союзе, так важно, как вы полагаете, этот процесс не кончится в следующий вторник». Он утверждал, что реформы, проводимые Горбачевым, с каждым днем приближаются к черте, после которой нет возврата. Положительная реакция на действия Горбачева вовсе не требует того, чтобы пройти полпути ему навстречу: «Он идет в нашу сторону. Вот и пусть идет».

Тэтчер была первой из западных руководителей, публично заявивших, что Горбачев – советский лидер совсем другого типа. Осенью 1984 года, когда стало ясно, что Черненко уже не жилец на этом свете, она пригласила в Лондон двух человек, которые рассматривались в качестве главных претендентов на освобождающееся место: Михаила Горбачева и Григория Романова. Горбачев принял приглашение, и британцы сочли это признаком того, что скорее всего именно он получит этот пост.

Во время первого разговора с Горбачевым в декабре 1984 года в Чекере, официальной загородной резиденции Тэтчер, она прочла предполагаемому будущему советскому лидеру лекцию о том, как, с точки зрения тори, следует править в современном обществе: «Господин Горбачев, вы должны децентрализовать власть. Не позволяйте экономическим министрам править всем!»

Горбачев внимательно ее слушал, отмахиваясь от помощников, напоминавших о том, что он опаздывает на следующую встречу. После беседы с Горбачевым премьер-министр, выступая по телевидению, произнесла всего девять слов, тщательно подобранных ее помощником по иностранным делам Чарлзом Пауэллом: «Мне нравится господин Горбачев. С ним можно делать дела». Такая оценка из уст «железной леди капитализма», как ее называли в советской прессе, успокоила западных лидеров, которых волновала смена руководства в СССР.

После того как Горбачев пришел к власти, его отношения с Тэтчер подогревались не только ее готовностью ручаться за него перед всем светом, но и той откровенностью, с какой они беседовали о политике, идеологии, экономике и международных отношениях. Тэтчер говорила Горбачеву о том, «какая страшная вещь» – коммунизм. Советский Союз, утверждала она, повинен во многих бедах XX века…

В конце марта 1989 года во время закрытого обеда в Белом доме Бейкер сказал президенту, что необходимо активнее развивать отношения с Горбачевым. Он охарактеризовал недавние выборы съезда народных депутатов как очередное подтверждение тому, что Горбачев «всерьез посягнул на существующую систему. Каждым новым шагом он доказывает, что назад пути нет».

* * *

18 августа 1989 года ближайший советник Горбачева Александр Яковлев выступал на пресс-конференции по вопросу о трех Прибалтийских республиках. Яковлев «безоговорочно» осудил пакт, заключенный между Гитлером и Сталиным в 1939 году, приведший к аннексии Латвии, Литвы и Эстонии Советским Союзом.

Через четыре дня после заявления Яковлева парламент Литвы объявил советскую аннексию «противозаконной». Чувствуя послабление со стороны Кремля, Прибалтийские республики решили поднажать и побыстрее добиться возможно большей независимости. Организации, выступающие за отделение, заявляли о «праве» прибалтов не зависеть от Москвы. Миллион людей составил цепь в четыре сотни миль длиной, которая связала три прибалтийские столицы – Таллин, Ригу и Вильнюс. Прибалтика и Кремль вступили на путь конфронтации.

Перед Бушем и Бейкером возникла дилемма – как строить теперь политику США. В течение пятидесяти лет Соединенные Штаты отказывались официально признать государства Балтики частью Советского Союза. Эмигранты-антикоммунисты из трех республик имели миссии в Вашингтоне и Нью-Йорке. Американские официальные лица избегали посещать Прибалтику, так как для подобных поездок требовалось разрешение Москвы.

Такова была общественная позиция Америки, однако частные мнения были иными. Американские официальные лица от президента и ниже опасались, как бы этот неожиданный всплеск сепаратизма не привел к разгулу насилия, а возможно, даже и к гражданской войне, в результате чего Советский Союз может расколоться на части и ядерное оружие окажется под контролем неизвестно кого.

Буш, Бейкер и Скоукрофт – все надеялись, что руководители Прибалтики не станут слишком уж нажимать на Горбачева, требуя независимости, – по крайней мере сейчас.

4 июня 1989 года поляки избирали новый парламент. В результате выборов в парламент прошли кандидаты от «Солидарности», в то время как коммунисты потерпели полное поражение. Это было самое отрадное известие, поступившее из Восточной Европы за последние полвека.