Наемники Фюрера - Максим Кустов Страница 4

Итак, Германия получила новый фронт — в Северной Африке, а вместе с ним и необходимость посылать туда все новые и новые дивизии, организуя затем их снабжение морем под ударами английского флота и авиации с острова Мальта. Одной танковой и одной легкой дивизией дело, разумеется, не ограничилось. Африканская кампания, начавшаяся для вермахта блестящими победами Роммеля, в итоге привела к поражению под Эль—Аламейном в ноябре 1942 года и капитуляции остатков не сумевших эвакуироваться немецких войск в Тунисе в мае 1943 года.

Пока в первые месяцы 1941 года Роммель громил англичан, избалованных легкими победами над итальянцами, в Берлине решали, что делать с Балканами, которые по инициативе все того же неугомонного Муссолини также стали районом боевых действий.

«Поскольку Муссолини, по—видимому, считал себя не в силах самостоятельно предпринять решительные действия против Англии, он искал летом 1940 г. такого противника, в борьбе с которым итальянские вооруженные силы могли бы проявить свою мощь. Он видел, что занимает подчиненное положение по отношению к своему более удачливому в военном отношении партнеру по оси, и не хотел с этим долго мириться. В июле Муссолини без обстоятельного политического обоснования приказал итальянскому Главному штабу Сухопутных войск разработать план операции против Югославии и произвести у ее границы стратегическое развертывание основной массы сухопутной армии. Во второй половине сентября 37 дивизий — две армии в первом эшелоне и одна во втором в качестве резерва — были развернуты на некотором удалении от югославской границы. Всех командиров ознакомили с их задачами. Это было единственное планомерно подготовленное и проведенное стратегическое развертывание, которое осуществила Италия за все время войны.

В конце сентября опять без убедительного обоснования и так же внезапно стратегическое развертывание было прекращено и было приказано уволить из армии 600 тысяч человек, то есть провести почти полную демобилизацию, включавшую и возврат владельцам реквизированных для нужд армии автомашин, лошадей и мулов. К середине октября демобилизация была наполовину закончена. Тем более удивлены были начальник Генерального штаба вооруженных сил и начальник Главного штаба Сухопутных войск, когда их 14 октября вызвали к Муссолини. Дуче говорил об оккупации Греции.

На вопрос о том, какое количество войск и сколько времени потребуется для занятия исходных позиций в Албании, они ответили, что при условии участия Болгарии в этой войне, кроме восьми дивизий, стоящих в Албании, потребуется еще двенадцать дивизий, и что для их переброски, включая необходимые корпусные и армейские части, а также части службы тыла, необходимо три месяца. Этот срок казался вполне обоснованным ввиду очень небольшой мощности албанских портов и крайне неблагоприятного положения с транспортным сообщением в Албании, почти не имеющей железных дорог. Муссолини, видимо, был удовлетворен этой справкой. Удивление обоих генералов усилилось, когда Муссолини на следующий день вновь вызвал их и некоторых видных государственных деятелей в палаццо Венеция и объявил, что он решил занять Ионические острова, в частности остров Корфу у входа в Адриатическое море, и затем захватить Салоники, чтобы укрепить позиции Италии на Средиземном море и сохранить итальянское влияние в Греции.

Когда начальник Генерального штаба вооруженных сил маршал Бадольо спросил, проинформирована ли о предполагаемой операции Германия, по отношению к которой как к союзнику все же имеются обязательства, Муссолини резко ответил: «А нас проинформировали об операции в Норвегии? Нас спросили перед тем, как начали наступление на Западе? Действовали так, как будто мы и не существуем. Теперь я плачу той же монетой».

Мнение своих военных советников, изложенное ими еще накануне, он считал, видимо, не заслуживающим внимания. Дело в том, что Муссолини получил от министра иностранных дел Чиано, который рассматривал Албанию, управляемую его министерством, как свою вотчину и был главным инициатором нападения на Грецию, успокоительные вести о предположительной реакции греков. Чиано сообщал, что ему удалось за крупные суммы денег привлечь к защите интересов Италии ряд видных деятелей, часть из которых даже входит в состав правительства. По его словам, в Греции только немногочисленная группа людей, представляющая собой состоятельную верхушку, склоняется на сторону Англии; основная же масса населения является политически нейтральной и скорее отрицательно относится к режиму Метаксаса. Кроме того, есть свои люди в греческой армии в Эпире, которая не будет воевать, а албанские части и партизаны в ходе наступления итальянской армии поднимут восстание среди родственного им населения Эпира.

В конце совещания был назначен день наступления. Первоначально его планировали начать 26 октября, но позднее, ввиду неблагоприятной погоды, отложили на 28 октября. Гитлеру Муссолини написал письмо, в котором, однако, лишь очень неопределенными намеками говорил о греческих провокациях, которых он якобы больше не может допустить. Фюрер поспешил 28 октября во Флоренцию. Муссолини поставил его перед свершившимся фактом, а Гитлеру пришлось делать хорошую мину при плохой игре.

Меньше чем за месяц до этого Муссолини уверял германского министра иностранных дел, что в настоящий момент главной своей задачей он считает войну против Англии, поэтому не будет предпринимать никаких действий против Югославии и Греции, а лишь намеревается осуществить захват Египта.

Рано утром 28 октября итальянский посол в Афинах вручил представителю греческого правительства ноту, которая исключала всякие переговоры. Греции не совсем безосновательно был брошен упрек в том, что ее поведение находится в противоречии с ее обязательством соблюдать нейтралитет. Английский флот якобы неоднократно использовал греческие территориальные воды, а английские самолеты получали все необходимое на греческих аэродромах. Далее в ноте указывалось, что греческие власти якобы попустительствовали деятельности английской разведки. Многочисленные протесты Италии остались без внимания.

В Албании Греция инспирировала волнения и без должного уважения относилась к власти Италии в этой стране. По этим причинам Италия вынуждена требовать в качестве гарантии, необходимой для лучшего сохранения греческого нейтралитета, предоставления ей стратегических опорных пунктов, в которых должны постоянно находиться итальянские гарнизоны.

«В том случае, если эти условия не будут приняты, Италия будет вынуждена осуществить их насильственно и для этой цели с 6 часов примет военные меры». [5]

28 октября 1940 года правительство Муссолини объявило войну Греции. Против Греции была направлена с территории Албании, оккупированной Италией в 1939 году, 9–я итальянская армия под командованием генерала Висконти Праска. Итальянское командование, уверенное в быстром разгроме греческой армии, развернуло наступление на Касторию и Флорину, планируя захватить Эпир, затем оккупировать всю Грецию. Однако греческая армия оказала упорное сопротивление и 14 ноября остановила итальянское наступление, а затем перешла в контрнаступление. 21 ноября греческие войска, преследуя отступавшего противника, вступили на территорию Албании. Несмотря на превосходство сил противника, греческие войска продвинулись на албанскую территорию от 25 до 60 км, после чего борьба приняла позиционный характер.