Грейс Келли. Принцесса Монако - Екатерина Мишаненкова Страница 4

Выйдя замуж, Маргарет покинула работу, но заниматься общественной деятельностью не перестала и временами привлекала к ней детей. Так, например, собирая пожертвования для колледжа, она устраивала благотворительные показы мод с участием своих дочерей и цирковые представления, где Пегги изображала жонглера, Келл — силача, а Грейс — канатную плясунью. Не участвовала лишь Лизанна, поскольку была еще слишком маленькой. Впрочем, у всех детей была отличная физическая подготовка, поэтому изображать циркачей им было несложно.

И Джек, и Маргарет были буквально одержимы спортом и уверены, что здоровый дух бывает только в здоровом теле. Поэтому они и сами были отличные спортсмены, и своих детей беспощадно тренировали. Типичный семейный уик-энд для них — это был не пикник или прогулка по парку, а многочасовая тренировка в спортзале или бассейне. Так что вряд ли кого-нибудь из их знакомых впоследствии удивило, что Келл стал гребцом, как отец, а Пегги и Лизанна — пловчихами.

С мужем у Маргарет чем дальше, тем меньше оставалось точек соприкосновения. Спорт — пожалуй, единственное, что нравилось им обоим. У Джека были бизнес, политика, женщины, а у нее? Первое время она полностью заняла себя заботами о доме и семье, но годы шли, налаженное хозяйство требовало все меньше времени, а дети вырастали и отправлялись в школу.

Видимо, это и привело к тому, что с 1935 года Маргарет стала активно сотрудничать с Филадельфийским медицинским колледжем. Для него она как раз и собирала пожертвования, помогала им в строительстве больницы, участвовала в организации работы с умственно отсталыми детьми. В признание ее заслуг одно из отделений больницы было названо ее именем, а ей присвоена почетная докторская степень.

Отец всегда любил старшую из нас. А потом еще мальчишку, единственного сына. А потом появилась я, а вслед за мной — моя младшая сестра. Я ужасно ее ревновала.

Семья Келли со стороны производила впечатление идеальной, особенно когда они все вместе, красивые, стройные и нарядные, приходили в церковь или на какое-нибудь мероприятие, привлекая к себе всеобщие взгляды. Но на самом деле как не были такими уж прекрасными отношения между Джеком и Маргарет, так и взаимоотношения детей с родителями и друг с другом тоже были далеки от идеала. Племянник Джека Келли, Чарльз, как-то сказал, что никто из Келли не может создать нормальную семью, потому что они умеют только подчинять. Возможно, это было и не совсем справедливо, но доля истины в его замечании была, и немалая.

Как это обычно бывает в семьях, где детей воспитывает суровая мать, а обаятельный отец занят своими делами и лишь иногда удостаивает отпрысков вниманием, Пегги, Келл, Грейс и Лизанна обожали отца, а мать только слушались. Джек Келли был для них кумиром, их солнцем, образцом для подражания и последней инстанцией в любых вопросах. Они постоянно соперничали за его любовь и изо всех сил старались привлечь его внимание.

Способы они для этого выбирали разные, но если смотреть в целом, то картина получается такая:

Пегги — любимица отца, единственная, кому не приходилось бороться за его любовь, он ее и так обожал.

Келл — единственный сын, наследник фамилии и продолжатель отцовского дела, именно он должен был воплотить в жизнь то, чего не удалось добиться самому Джеку Келли, и с самого детства он прикладывал к этому все усилия.

Грейс — самая слабенькая из детей, ребенок, которому всегда была нужна забота и защита.

Лизанна — младшенькая, и этим все сказано, ее баловали больше других, как обычно балуют младших.

Пожалуй, тяжелее всех приходилось Келлу — на нем с детства лежало тяжелое бремя продолжателя отцовского дела. Он прекрасно видел, что Пегги любят просто так, но знал, как отец на него надеется, и верил, что если ему удастся оправдать эти надежды, то его полюбят не меньше, а может и больше, чем старшую сестру.

Джек Келли так и не забыл пережитого унижения, когда ему было отказано в участии в Королевской регате. И даже то, что ему удалось победить британского чемпиона на Олимпиаде, он считал недостаточным. «Бриллиантовые весла» так и остались для него несбыточной мечтой. Хотя… почему несбыточной? Еще можно сделать так, чтобы на них написали фамилию Келли, ведь у него есть сын, который вполне способен стать чемпионом!

Именно это Джек и внушал своему единственному сыну с самого детства. Келл рос с убеждением, что победа в Королевской регате — это его священная миссия, только осуществив, ее он станет достойным своего великого отца. Он тренировался чуть ли не с младенчества — сначала был у отца пассажиром, потом рулевым, потом греб с ним в паре и наконец перешел к одиночной гребле.

К счастью или несчастью, трудно сказать, но у Келла были все данные для того, чтобы стать гребцом — он был крепким, сильным и достаточно спокойным, чтобы раз за разом проходить одну и ту же монотонную дистанцию. Друзья и родственники вспоминали, что он целыми днями пропадал на реке, а когда погода была неподходящей, то продолжал тренировки дома, в своей комнате, где был установлен гребной станок. Он даже бросил футбол, который очень любил, потому что отец решил, что на поле он может получить травму, которая помешает его карьере гребца.

В те времена еще не было модных ныне психологических теорий, но многим друзьям и родственникам Джека Келли даже с точки зрения простого здравого смысла казалось, что он несколько перегибает в стремлении сделать из сына второго себя. Некоторые даже пытались сказать ему это, но все было бесполезно — он привык всегда добиваться своей цели и не обращать внимания на препятствия. И он добился — Келл дважды выиграл «Бриллиантовые весла»: в 1947 и 1949 годах.

А получил ли он то, что хотел — любовь и признание отца? В какой-то степени, вероятно, да, ведь Джек Келли был на самом деле счастлив, что сын осуществил его мечту. Вот только когда у Келла родилась дочь, отец (видимо, из самых лучших побуждений, желая утешить его, ведь он хотел сына) сказал: «Не бери в голову, сынок. Моей главной радостью в жизни всегда была Пегги».

Можно только догадываться, как себя в тот момент чувствовал Келл, всю жизнь положивший на алтарь отцовских амбиций и мечтаний.

Ну а что же сама любимица Джека Келли, его Пегги? Пожалуй, из всех детей именно она была на него больше всего похожа, не зря он так ее обожал. Она росла высокой, сильной, ловкой и очень спортивной. Со временем она стала прекрасной пловчихой. В отличие от брата и сестер, она почти ничего не унаследовала от матери ни в плане внешности, ни в плане характера и не поддалась ее немецкому воспитанию.

К тому же с ней у Джека Келли было связано одно из самых сентиментальных воспоминаний — как он с шестимесячной дочкой на руках гордо переступает порог своего нового большого дома. Тогда в его душе смешались гордость бизнесмена, которому удалось многого добиться, и отца, который сумел обеспечить своему ребенку достойную жизнь. Он очень часто вспоминал этот эпизод и каждый раз с нежностью смотрел на свою Пегги, которая подарила ему один из самых приятных моментов в его жизни.