Мэрилин Монро. Тайна смерти. Уникальное расследование - Уильям Реймон Страница 4

Почему я все это рассказываю? Да потому, что в деле Мэрилин Монро много таких подводных камней. И малейшая ошибка грозит стать роковой.

* * *

Однако все в жизни актрисы кажется укрытым пеленой иллюзий, неточностей, противоречивых показаний. Идет ли речь об ее последнем дне жизни, о точном времени ее смерти, о последнем ужине, нам приходится лавировать между многочисленными противоречивыми данными.

Была ли информация очень важной, как в случае, когда речь идет о ее связи с кланом Кеннеди, или малозначительной, когда речь заходит о ее... собаке, каждая подробность жизни Мэрилин излагается в нескольких вариантах. Судите об этом сами на примере Мафа, ее белого пуделя.

Некоторые считают, что эту собаку Мэрилин подарил Фрэнк Синатра. В качестве доказательства они заявляют, что ее кличка якобы сокращенное от слова «мафия», многозначительно при этом подмигивая: мол, певец был связан с коза ностра. Некоторые авторы уточняют, что собачка будто бы была подарена актрисе для того, чтобы «смягчить» ей боль расставания с Синатрой. По мнению же других, Фрэнк вроде бы хотел с помощью песика успокоить Мэрилин после выкидыша. Закончившаяся раньше положенного срока беременность, завершись она удачно, якобы привела бы к рождению ребенка у самой гламурной парочки в Голливуде.

Вся беда в том, что некоторые издания утверждают, будто выкидыш был на самом деле абортом. И речь шла вовсе не о ребенке от Фрэнка Синатры, а - поднимай выше! - о ребенке Джона Ф. Кеннеди! Не говоря уже о тех, кто приписывает отцовство неродившегося ребенка Роберту Ф. Кеннеди!

И вдобавок к этим основным версиям существует еще одна. Пресловутый Маф, таинственный пудель, якобы не имеет ничего общего с Фрэнком Синатрой. И вроде бы кличка песика звукоподражательная: «маф-маф» все равно что «гав-гав». Более того, это, мол, был подарок от Пэт Ньюкомб, пресс-атташе Мэрилин, в память о начале их сотрудничества. или для утешения актрисы в то время, когда ее брак с Артуром Миллером трещал по всем швам.

Но тогда спрашивается, почему после смерти Мэрилин уход за собакой был поручен Глории Лоувел? Разве Глория не была секретаршей Фрэнка Синатры?

Произошло ли это вследствие ее положения или из-за дружбы с Пэт Ньюкомб? И потом, как считают сторонники теории «взаимосвязи», не по ее ли вроде как недосмотру собачка убежала и попала под машину? Несчастный случай? Месть? Или, как шепотом говорят другие, сигнал тем, кто будет пытаться узнать обстоятельства смерти звезды?

Спустя сорок пять лет после тех событий ясным остается одно: Маф не имел никакого отношения к смерти Мэрилин Монро!

* * *

Помимо анекдотичности и трагических последствий, эпизод с Мафом показывает, с какими трудностями пришлось столкнуться при расследовании причин смерти звезды.

Вернуться к обстоятельствам ее кончины, попытаться забыть о предрассудках и интуиции, согласиться с возможностью убийства, спланированного в самых высших эшелонах американской власти, - все это суть необходимые этапы расследования. Но вовсе не достаточные. Другим этапом явилась работа, направленная на то, чтобы забыть про дистанцию, отделяющую мир Мэрилин и тот, в котором мы живем сейчас, спустя сорок пять лет. Именно в этом и заключается самая большая трудность.

Сложность и в том, чтобы разобраться в слухах, ставших истиной. В утверждениях, продиктованных жаждой наживы. В предположениях, превратившихся в уверенность. И постараться - это главное - отделить невольные заблуждения от явной дезинформации.

Прежде чем начать расследование, надо было повернуть время вспять, погрузиться в последние часы жизни актрисы, чтобы постараться проникнуть в тайну ее «последнего сеанса». Необходимо забыть о легенде и открыть истину.

Мэрилин построила свою карьеру на иллюзорном образе блондинки с большой грудью и недалеким умом. Милая простая девушка, не очень сообразительная. Этот имидж со временем и с помощью экрана привился и усилился средствами массовой информации. Блондинка была сексуальной, но явно глуповатой.

В это кривое зеркало Мэрилин всю свою жизнь старалась не смотреть.

Поэтому не надо быть семи пядей во лбу, чтобы с этой точки зрения понять желание Монро выйти замуж за Артура Миллера, кумира американской интеллигенции. Благодаря ему, а также отъезду из Голливуда в Нью-Йорк с его театрами, она смогла бы наконец проявить те качества, которые отказывалась признать в ней киностудия «20-й век Фокс». Блондинка намеревалась стать «серьезной актрисой», одной из тех, кто пользовался уважением и в ходе вручения «Оскаров» мог со статуэткой в руках благодарить своих коллег.

Но не следует при этом думать, что союз «красавицы и гения» [12]стал результатом только лишь пиара актрисы. Между ними была и любовь. Но Мэрилин явно расстраивал контраст их союза: он порождал столкновение ее реальности, ставшей следствием выдуманной личности, и славы мужа. На самом деле сразу же с их первой встречи в декабре 1950 года обладатель премии Пулитцера за «Смерть коммивояжера» заметил эту разницу. И понял, что Мэрилин - человек двойственный. Что ее «проклятие» - так это называл сам Миллер -заключалось в обязанности удовлетворять публику, чьи требования не имели ничего общего с ее подлинным существом. Именно это раздвоение личности в конечном счете приводило к шизофреническим разрушительным порывам.

* * *

Две истории подтверждают эту парадигму, ирония которой заключена в следующей главе. Они касаются отношения звезды к печатному слову.

В 1945 году Мэрилин была старлеткой. За несколько долларов за сеанс она подставляла свои формы и улыбку под объективы многочисленных более или менее профессиональных фотографов. Реклама, календари, цветные фотографии. Болезненно застенчивой Мэрилин это очень нравилось. Обстановка тет-а-тет ее успокаивала, и она инстинктивно чувствовала, что была словно привязана к объективу фотоаппарата. Но она также поняла, что ее будущее связано с кино и надо сделать следующий шаг - распрощаться с глянцем журналов. И пока учащались пробы, пока она падала в объятия важных людей в Голливуде, пока она лепила свой образ, который приклеится к ней навсегда и потом ее же и проглотит, Монро читала.

В тот год Мэрилин записалась в Публичную библиотеку Вествуда, одну из тех, что были в Лос-Анджелесе. Под своим настоящим именем Норма Джин Бейкер проглатывала исторические, политические, философские труды, классиков. Эрнест Хемингуэй, Лев Толстой, Альбер Камю, Марсель Пруст, Антуан де Сент-Экзюпери, Райнер Мария Рильке, Эдгар Аллан По [13]... Литературные вкусы блондинки были настолько же эклектичными, насколько односторонними были ее роли.

Более того, спустя год Мэрилин начала зарабатывать деньги. Ничего особенного, но достаточно, чтобы позволить себе открыть клиентский счет в городском магазине. И тут ее вкус повернулся к. литературе. Никаких салонов красоты, никаких модных платьев, никаких рецептов на успокаивающее лекарство. Нет, вовсе нет, никакого слащавого пришептыва-ния милашки Шугар Кейн. Норма Джин Бейкер первые свои заработки потратила на книги.