Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд С. Дойч Страница 4

Как оппозиция объединяла и расширяла свои ряды

Мне бы не хотелось скрупулезно описывать, как расширялись и укреплялись различные группы и силы оппозиции и как шло их частичное объединение до 1938 года, а также подробно останавливаться на основных событиях первого раунда. Сейчас я хотел бы сравнить описываемые события скорее с театральной пьесой, чем с боксерским поединком, и представить главных действующих лиц, а также рассказать об основных событиях вступительного акта. Во–первых, надо ясно понимать, что оппозиция не могла представлять собой единую и четко организованную группу с единым руководством, согласованными общими целями и задачами. Оппозиция в нацистской Германии не была, да и не могла быть организацией со строгой дисциплиной и подчинением, четко следующей единой линии и строго выполняющей все поставленные задачи. Действительно, некоторые тайные организации порой следовали самой жесткой дисциплине, которую их члены должны были соблюдать иногда под страхом смерти. Такие примеры можно было встретить среди некоторых групп Сопротивления в ряде европейских стран во время Второй мировой войны. Но у них было важное моральное преимущество: наличие ясно выраженного внешнего врага и полная поддержка и сочувствие со стороны соотечественников. Это было одной из причин того, что у них была определенная возможность осуществлять контроль как за членами организации, так и за теми, кто работал за ее пределами. Насколько позволяла обстановка, до определенного момента им удавалось сохранять строгую дисциплину среди членов организации, а также «приковывать к позорному столбу» противников и несогласных. Ничего подобного в антинацистской оппозиции в Германии не наблюдалось, если не считать коммунистов, которые придерживались позиции, что для достижения поставленных задач следует использовать все возможные средства.

На первоначальном этапе группы оппозиции формировались стихийно, почти случайно. Люди схожих взглядов группировались вокруг наиболее сильных личностей, разделяющих аналогичные убеждения, чтобы обменяться мнениями и заручиться моральной поддержкой. Аналогичные группы складывались и в других профессиональных и общественных сферах, и между ними возникали неофициальные доверительные контакты. Роль лидера в данном случае была очень велика, поскольку именно лидер мог установить контакты с людьми аналогичного общественного положения в других местах Германии. На следующем этапе возникали связи между оппозиционными группами различных взглядов и мировоззрений. Католики вступали в диалог с протестантами; консерваторы, либералы и социалисты обменивались мнениями и искали точки соприкосновения. Когда речь шла о более узких по составу группах, то сначала возникали контакты строго на местном уровне, а потом уже они распространялись на региональный и федеральный. Иногда, правда, получалось наоборот. Сначала известные в национальном масштабе люди устанавливали контакты между собой, а вслед за этим возникали связи между их последователями и единомышленниками на региональном и местном уровнях.

Таким образом, линии контактов и связей разрастались, однако четкой, устойчивой связи не было, и она часто носила весьма путаный характер. Никто не мог претендовать на контроль за всей возникшей сетью, если этот «винегрет», представлявший собой настоящий лабиринт из запутанного переплетения взаимодействий, можно было назвать организацией или какой–то организационной сетью в строгом смысле этого слова. Элементарные правила конспирации требовали, чтобы каждый знал строго лишь то, что было знать необходимо, а личные контакты были сведены к минимуму; многие друг с другом не были лично знакомы, даже если им и приходилось находиться в одной компании. В этой рискованной и опасной игре не действовал принцип «знание – сила», поскольку владение слишком большим количеством информации было смертельно опасно как для самого человека, так и для его товарищей. Ведь если человек действительно чего–то не знал, он не мог рассказать об этом даже под пыткой [4].

Являлось обычной практикой, что во время встреч участников разных оппозиционных групп личного представления не было вообще [5].

Беседы могли продолжаться до рассвета, и при этом каждый мог знать не более двух–трех человек из всех присутствующих.

Хотя отношения и взаимодействие внутри оппозиции были сложными и напоминали спутанный клубок или причудливую паутину, был один человек, к которому в определенном смысле сходились все нити и который являлся ключевой авторитетной фигурой, а также связующим звеном, обеспечивающим какую–то степень целостности антигитлеровской оппозиции. Таким человеком был Карл Фридрих Герделер, который занимал пост обербургомистра сначала Кёнигсберга, а затем Лейпцига. Некоторое время, правда непродолжительное, он был имперским комиссаром по ценам.

Герделер приобрел широкую известность как экономист государственного уровня, а также управленец муниципального уровня власти. В Германии до прихода к власти Гитлера, чтобы стать руководителем крупного города, требовалось проявить недюжинные, если не исключительные, управленческие способности; только в этом случае была возможность подняться по муниципальной служебной лестнице. Те, кому это удавалось, пользовались столь высокими авторитетом и популярностью, что зачастую рассматривались как серьезные кандидаты на пост рейхсканцлера. И действительно, как Герделер, так и его основной конкурент, обладавший столь же высоким авторитетом, Конрад Аденауэр, работавший в Кёльне, время от времени рассматривались как кандидаты на этот пост, когда речь заходила о перестановках в правительстве.

С учетом этих обстоятельств национал–социалисты не решались уволить его с государственной службы, несмотря на его более чем откровенные критический настрой и неприязнь к фашистскому режиму. Автор настоящей работы лично имел возможность убедиться в глубоком неприятии нацизма Герделером, а также в том, насколько открыто и откровенно он об этом говорил. Собирая информацию и исследуя режим Гитлера под видом изучения изменений в местном управлении, автор посетил в 1936 году Лейпциг и встретился с Герделером. Обычно в начале всех своих встреч тот сразу давал понять свое отношение к режиму Третьего рейха. Так, задав вопрос: «Какая, на ваш взгляд, самая первоочередная и важная проблема, стоящая сейчас перед Германией?», он сам же на него безо всяких раздумий и сомнения и ответил: «Сегодня в Германии в первую очередь необходимо возродить элементарную честность и порядочность». После этого он перечислял своему удивленному собеседнику, как это было и в случае с автором, факты беззакония и произвола со стороны нацистского режима и целый перечень того, что, по его мнению, было незаконным, безнравственным и совершенно непотребным в тех порядках, которые существовали в гитлеровской Германии. При этом он упоминал и те проблемы, которые лично у него существовали в отношениях с нацистами. Провожая в конце беседы гостя до дверей, он показывал ему видный из окна его кабинета памятник Мендельсону, который стоял напротив здания городской ратуши. «Вот одна из моих проблем, – говорил он. – Эти коричневорубашечники добиваются от меня согласия на снос памятника. Но если они его хоть пальцем тронут, я немедленно подам в отставку». Менее чем через год Герделер доказал, что он из тех, кто держит свое слово: когда в его отсутствие памятник был снесен, он ушел в отставку. Такой способный управленец, как он, был желанным кандидатом на руководящую работу в крупных компаниях – ему немедленно поступило предложение занять высший исполнительный пост в знаменитом концерне Круппа. Гитлер лично вмешался, чтобы не дать этому назначению состояться. Крупп предложил Герделеру финансовую компенсацию – тот взял лишь на командировочные расходы, поскольку перед войной ему очень часто приходилось ездить за рубеж.