Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц Страница 4

VII

Кампания 1792 года, этот крестовый поход королей, потерпела неудачу. Французская народная армия, полностью опрокинув традиции, продемонстрировала новую манеру боя, что-то вроде наступления разомкнутым строем огромной массы людей. Французов не отличало особое мастерство, но действовали они чрезвычайно эффективно. Мало того, революционные французские войска, имея мало общего со стоящей особняком властью, не рассматривали войну как какое-то исключительное событие. Этим, вероятно, объясняется их беспрецедентная жизнеспособность. В ситуациях, когда с вышколенными, хорошо вооруженными войсками было бы уже покончено навсегда, они умудрялись оправиться от поражений.

Существовал и экономический момент. Дешевого пушечного мяса с появлением народной армии стало в изобилии. Теперь не требовалось силой загонять народ в армию, а значит, не было необходимости иметь дорогостоящий мобилизационный аппарат. Старый феодальный порядок рухнул. Появилась новая народная армия. С Францией следовало заключить мир, поскольку, как заметил князь Гогенлоэ, нельзя взять верх над сумасшедшими.

Уроки пошли на пользу. Кант, Шиллер, Гельдерлин и Гердер были не единственными, кто с энтузиазмом приветствовал революцию. Ряд молодых офицеров, вроде майора генерал-квартирмейстерского штаба фон дер Кнезебека и лейтенанта фон Бойена (в то время простого пехотного офицера из Восточной Пруссии), продемонстрировали заметное расположение к новым тенденциям, пришедшим с Запада. Военные писатели, такие, как Георг Генрих фон Беренхорст, теперь отказались от математической концепции войны и принялись объяснять военную тактику с точки зрения политических переворотов. Беренхорст пришел к заключению, что следует заменить профессиональную армию кадровой армией на основе местной милиции (ландмилиции). Фон Бюлов активно поддерживал его точку зрения и в особенности настаивал на значении новой тактики перестрелки.

Однако новая «доктрина ползания по-пластунски» не нашла отклика в Высшем военном совете и в генерал-адъютантском штабе, а к ее сторонникам отнеслись с насмешкой и презрением. Особому остракизму подвергся фон Бюлов. Только горстка генералов во главе с генерал-лейтенантом фон Рюхелем и генерал-лейтенантом Курбье, который возглавлял прусскую гвардию в последней кампании, настаивала на всеобщей воинской повинности и неожиданно получила поддержку со стороны штабных офицеров, близких Кнезебеку. К сожалению, их взгляды вошли в столкновение с принципами юнкеров Восточной Эльбы, поскольку затрагивали права землевладельцев в отношении крестьян и личной собственности. Последствия французской революции отозвались в сердце Пруссии. По Силезии, отличавшейся особенно деспотичной системой, прокатились крестьянские восстания. Целые деревни испытали на себе самое варварское обращение со стороны командиров.

Тем не менее французская революция опрокинула прежний порядок вещей, приведя к изменениям во всем мире. Прусская армия не могла не признать этого факта. Изменения привели к беспрецедентному расширению театра и целей войны; борьба стала ожесточеннее и бесчеловечнее. Довольно интересно, что рождение народных армий совпало по времени не только с французской и английской промышленной революциями, но и с биологической фазой, связанной с увеличением народонаселения в странах Европы.

Революционные массы опрокинули существовавшее в XVIII веке мнение, что война является занятием аристократов. Теперь Франция воевала на Рейне, в Южной Германии, Бельгии, Северной Италии, Египте, Сирии, на своих южных и западных окраинах. Она сражалась с армиями Пруссии, Австрии, Испании, Англии, России, Турции и против собственных контрреволюционеров. В 1794 году Франция имела миллионную армию.

Теперь один командующий не мог руководить огромным войском. Столь же невероятным представлялось одновременно осуществлять руководство на нескольких театрах войны, расположенных на большом расстоянии друг от друга. Стало ясно, что новое положение дел требует радикальных изменений в стратегии и тактике войны: требовалось точно определить такие понятия, как армия, дивизия, корпус. При Фридрихе Великом существовало понятие групп, но эти группы не представляли конкретную функциональную модель. Их состав менялся по ходу возникающей ситуации. Теперь все изменилось: появилось новое войсковое соединение – дивизия.

VIII

В связи с этим возникла новая проблема: как осуществлять связь между командованием и дивизиями? Штабные офицеры, прикомандированные к дивизиям, обеспечивали доставку и разъясняли приказы, направляемые сверху. По всей видимости, эти офицеры должны были иметь высокую профессиональную подготовку. Ведомство военного министра Карно играло роль своего рода поставщика таких офицеров. Хотя оно являлось скорее организацией, связанной с вопросами пополнения и снабжения армии, и не имело никакой власти, однако готовило специалистов в соответствии с требованием времени. В связи с этим хочется отметить одну характерную особенность этого ведомства: его работа отличалась стремлением к анонимности. Сегодня это является практически сутью штабной работы. Как однажды заметил генерал фон Сект, у штабных офицеров нет имен.

Таким образом, процесс ведения войны постепенно оказывался в руках специалистов. Этот процесс, ведущий свой отсчет с французских революционных войн, ускорился благодаря техническому прогрессу XIX века. Никто более офицеров Генерального штаба не ощутил на себе воздействие деперсонализации. Две диаметрально противоположные силы оказали влияние на процесс формирования германского Генерального штаба: расслоение феодального общества старой Пруссии и новый национализм французской революции. Великому реформатору Шарнхорсту была предоставлена возможность примирить эти противоречивые силы и тем самым совместить старое с новым.

I

В 1801 году Герхард Иоганн Шарнхорст обратился к королю Пруссии с просьбой принять его на службу в прусскую армию. Его желание было понятно: в то время служба в прусской армии сулила большие возможности для продвижения, чем в датской армии, где ему предлагалась соответствующая должность. Заявление Шарнхорста сопровождалось тремя любопытными просьбами. Он просил присвоить ему звание подполковника, пожаловать дворянский титул и позволить провести реформу прусской армии. По всей видимости, как доказательство профессионального уровня, к заявлению были приложены три проекта реформирования различных направлений военной науки.

Безусловно, подобное заявление в случае Шарнхорста носило необычный характер. Не было никаких видимых причин, подтолкнувших бы его к избранию карьеры военного. Он родился в 1755 году в Боденау в семье крестьянина-арендатора, бывшего сержанта ганноверской артиллерии. Мать Шарнхорста была племянницей одного из придворных поставщиков. Брат отца поставлял рыбу к столу ганноверского курфюрста. Шурин был мельником. Мало того, у Шарнхорста отсутствовало то, что пруссаки обозначают словом stramm [3], а его лицо с мясистым носом и саркастически изогнутыми губами ни в коей мере не подходило кадровому прусскому офицеру.