Запад и Русь. Истоки противостояния - Георгий Катюк Страница 4

Не мешала, стало быть, «чистая» религия грабить и убивать. Но может быть, религия тут ни при чем? Может быть, рыцари давали волю своим низменным инстинктам втайне от общины, будучи садистами-изгоями? Оказывается, нет. «Миссия, на которую Раймонд д'Альфаро подвигал людей Монсегюра, — утверждает Зоя Ольденбург, — противоречила христианскому милосердию, но нет оснований предполагать, что Бертран Марти (глава общины катаров Монсегюра. — Г.К.) ее не одобрял».

То есть, надо полагать, в катаризме существовало такое же «разделение труда», как и в христианстве, где мирянам позволялось и даже вменялось в обязанность делать то, что возбранялось клиру. В данном случае речь идет о собственной армии, призванной отстаивать положения веры методами, кардинально отличающимися от действий клира, в качестве которого выступали «совершенные». Но это опять-таки приводит нас к выводу, идущему вразрез с официальным мнением: религия, которую защищает собственная армия, не может считаться ересью. Слишком большая роскошь для такого пустяка. Еще одно подтверждение того, что катаризм — явление, гораздо более широкое, чем просто духовное подвижничество.

Удивительным открытием на фоне рассказов о чуть ли не вселенской распространенности, древности и совершенстве католицизма воспринимается тот факт, что религия катаров до вторжения французов была в тех местах совершенно легальной и представленной собственными церквями и духовенством. «Катарское движение, — писал Жак Мадоль, — не было инициативой простого люда, оно так же организованно и почти так же широко распространено, как и само христианство: не менее четырнадцати диоцезов во Франции и в Италии, не считая Сербии, Болгарии и Византийской империи» [10].

В одном только Аангедоке в начале XII века существовало четыре катарских церкви — Альбижуа, Аженуа, Тулузская и Каркассонская. В 1226 году к ним прибавилась еще одна — Разесская.

Католицизм же, напротив, был здесь ненавидим и гоним, что с горечью отмечал Бернар Клервосский — один из идеологов Крестовых походов [11]. Ситуация до крайности странная, если вспомнить предысторию этой религии на юге Франции и в Испании. Как сказывают, еще в VI веке христианство в его католической редакции принял король вестготов Рекаред с супругой и свитой. До этого вестготы были арианами. Католичество было принято Ре-каредом по соображениям политкорректности. Его исповедовали испано-римляне, коренное население Пиренеев, и дабы не дать разгореться межконфессиональному конфликту в стране, и было на II Толедском соборе в 587 году принято такое решение.

Собственно, попытки объединения двух конфессий предпринимались и раньше, еще при отце Рекареда — Ае-овигильде. В правление этого короля вспыхнул прокатолический мятеж под руководством его старшего сына Херменегильда, который, незадолго до этого, вероятно, не без содействия его жены, франкской принцессы Ингунды, был обращен в католичество. Мятеж, охвативший вверенную Херменегильду область со столицей в Севилье, тогда был подавлен, но во избежание рецидива Аеовигильд решил как-то примирить протестующих.

Впрочем, тогда речь шла лишь о незначительных уступках католицизму. Так, на Толедском соборе 580 г. было введено почитание реликвий и мучеников, дотоле неизвестное арианству с его иконоборческой традицией. В пользу католичества была несколько изменена и догматика. Вместо понятия «подобосущности» (similis) Сына Отцу было введено понятие их равенства (aequalis).

При Рекареде же католичество окончательно восторжествовало на полуострове и прилегающих к нему с северо-запада территориях. Я имею в виду области будущего Тулузского графства, входившие в империю вестготов и ставшие впоследствии оплотом ереси катаров. «Река-ред, — писал Григорий Турский в своей «Истории франков», — прекратил спор, принял кафолическое вероисповедание и чрез осенение священным крестом и миропомазание уверовал в Иисуса Христа».

Получается нечто странное: вначале среди вестготов, сменивших римлян в этих местах, восторжествовало христианство в католической редакции, а затем неизвестно по какой причине потомки вестготов вдруг резко отпали от него (вплоть до полного неприятия и даже изгнания его из подконтрольных им территорий) и ударились в ката-ризм, являющийся, по-видимому, одной из форм их «отчей веры» — арианства!

Но почему в других местах этого не произошло, если католицизм был таким уж никудышным? И почему он при вестготах завоевал всенародное признание?

Причин для подобной метаморфозы не видно. История с принятием католичества Рекаредом воспринимается как сказка.

То есть, если мы хотим иметь связное представление о прошлом, то должны согласиться с тем, что католицизм возник и утвердился в качестве доминирующей доктрины Запада лишь в эпоху Крестовых войн. Очевидно и то, что в роли пусть даже и несколько поиздержавшегося, но все еще официального имперского учения, тогда выступала как раз религия катаров.

Но если эта религия была действительно такой древней и всеобъемлющей, как здесь выясняется, то широкую известность она должна была получить и в прошлом, пусть даже под другим названием. Но к каким верованиям прошлого ее можно отнести? Мнения исследователей на этот счет разнятся. Одни убеждены в ее происхождении от манихейства — персидской ереси дуалистического характера, изобретенной пророком Мани еще в III веке под влиянием идей зороастризма. Другие усматривают связь с раннехристианским гностицизмом. Третьи, не мудрствуя лукаво, просто производят ее от уже упомянутого богомильства, восторжествовавшего чуть раньше на Балканах и достигшего юга Франции через посредство ломбардских патаренов [12].

Бесспорно, связь со всеми этими учениями есть, — а в случае с богомилами даже и полное тождество, — но что-то не позволяет усматривать в них корни катаризма. Не дотягивает каждое из них до имперской религии. Видимо, надо искать более древнее и универсальное начало.

И здесь следует обратить внимание на еще одну группу оценок. Ряд исследователей видят в «ереси» происки евреев, связывая ее корни с иудейской доктриной. Например, французский историк Мишле называет Аангедок «французской Иудеей» и пишет о его обитателях следующее: «В эту французскую Иудею, как справедливо называли Аангедок, проникли восточные верования: персидский дуализм, мистицизм и манихейство… Руководители бра-бансонов и альбигойцев, прикрываясь учением Аристотеля, тайно проповедовали пантеизм Аверроэса, тонкости каббалы и вообще иудейские идеи».