Шпионаж и политика. Тайная хрестоматия - Геннадий Соколов Страница 4

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль (1874–1965)

Датой начала интервенции стояло 1 июля 1945 года. К счастью для всего человечества, этот британский план не получил поддержки в США. Но я хотел бы вспомнить об ином предательстве Лондона в победном сорок пятом. Преданными им нежданно-негаданно оказались 33 тысячи русских эмигрантов, а также члены их семей, бежавшие от большевиков после Октябрьской революции. Они были беспардонно выданы решением английского правительства и силами британской армии советским властям якобы во исполнение Ялтинских соглашений.

Однако договоренности трех держав в Ялте, как известно, касались лишь лиц, сотрудничавших с фашистами в годы войны. Русские белоэмигранты из стран Западной Европы, обладавшие паспортами, выданными Лигой наций, в подавляющем большинстве не были никак связаны с фашистами и их злодеяниями. К пособникам нацистов никак нельзя было отнести ни их родителей, ни жен, ни детей.

Британское правительство не пожелало считаться с общепризнанными нормами международного права, грубо нарушив все известные на то время соглашения о правах беженцев и политических эмигрантов. Оказавшись насильно депортированными в СССР, многие русские, нашедшие себе убежище в Великобритании, были затем расстреляны или погибли в сталинских лагерях и тюрьмах. Среди них оказалось немало донских казаков, против которых большевистская власть с самого начала своего становления устроила настоящий геноцид.

Так добропорядочная и законопослушная Англия на удивление всему миру приложила руку к одному из наиболее вопиющих преступлений двадцатого века.

С крушением коммунистического режима и распадом Советского Союза грустное наследие прошлого, казалось, могло быть постепенно забыто. В 90-е годы прошлого века политический климат в отношениях двух стран должен был измениться к лучшему. Эта благостная надежда просуществовала, увы, совсем недолго и вскоре приказала долго жить.

В начале XXI века Россия и Запад, несмотря на ушедшие в прошлое времена «холодной войны», вновь неожиданно оказались по разные стороны баррикад. Вашингтон и Лондон вдруг сменили дружеское расположение к ослабленной и разобщенной России со стоявшим у ее руля в 90-е годы немощным «царем Борисом» на очевидное неприятие путинского курса. В ход пошла открытая конфронтация с новым российским руководством, выведшим страну из полномасштабного кризиса и по одной уже этой причине заслуживающим хотя бы уважения.

Независимая прагматичная политика Кремля, политическое и экономическое возрождение России не стали хорошей новостью для наших западных конкурентов. Не только новый курс Кремля, но и сама новая возрождающаяся Россия фактически была, если не на словах, то на деле, объявлена враждебной либеральному Западу.

Приведенный здесь список примеров взаимной нелюбви далеко не полон. Его можно было бы без труда продолжить. Но вывод и так напрашивался сам собой: история настолько часто разводила политических лидеров России и Запада по разные стороны баррикад, что они, в конце концов, стали антагонистами друг для друга.

Бывали, конечно, и исключения из правила. К ним, в частности, относились известные годы недолгого союзничества в мировых войнах. Но исключения все-таки погоды не делали. Ибо во времена кровопролитных баталий дальновидные, эгоистичные и предусмотрительные англосаксы приветствовали Россию лишь тогда, когда русский солдат отстаивал не только свои, но и их национальные интересы. В таких случаях они великодушно готовы была рассматривать Москву как своего союзника. Естественно, лишь на время.

Встает резонный вопрос: ну а что же делал Кремль в ответ на подобные действия, как реагировали российские правители на демарши Запада? Они нередко терпели, не желая портить отношений с Британской империей. Исходили из простой народной мудрости на тот счет, что «худой мир всегда лучше доброй ссоры». Было так и при Иване Грозном и при Великих Петре с Екатериной и при последних Александрах с Николаями.

Впрочем, нельзя не признать, что имперская внешняя политика царской России не раз делала сильные ответные ходы в партиях на мировой геополитической доске. Достаточно вспомнить хотя бы изыски ведущего русского англофоба графа Николая Игнатьева, шефа азиатского направления министерства иностранных дел. Это он бросил вызов английскому влиянию на северо-востоке Китая и «сделал шах» британскому владычеству на Востоке, присоединив к российской империи огромные приамурские территории, на которые претендовал Лондон.

Не меньшую головную боль Западу прописал и выдающийся российский военный разведчик генерал Николай Михайлович Пржевальский. Под видом этнографических экспедиций он блестяще провел оперативную разведку в Центральной Азии, обеспечив практически бескровное присоединение к российской империи огромных среднеазиатских территорий.

Княгиня Дарья Ливен (1785–1857) — агент русского императора Александра I

Особую роль в «Большой игре» империй сыграла удивительная российская разведчица Дарья Христофоровна Ливен. В годы «Священного союза» и позднее, в середине девятнадцатого века, в эпоху грозных европейских революций, когда судьба старых монархий в центре континента висела на волоске, она весьма убедительно показала англичанам, что законодатели мод в искусстве шпионажа есть и в России. Дарья Ливен завербовала руководителей трех великих держав! Русская Мата Хари соблазнила не только австрийского канцлера Меттерниха и французского премьера Франсуа Гизо, но и главу британского кабинета министров Джорджа Каннинга, заставив их всех работать на Россию.

Княгиня Дарья Христофоровна Ливен так и осталась «нерасшифрованным агентом» для хваленых знатоков шпионского ремесла с берегов Темзы. А покоренные лондонцы в день прощания с ней презентовали русской разведчице драгоценный браслет «в знак сожаления об ее отъезде и на память о многих годах, проведенных в Англии».

И все же это был лишь эпизод. Главный же ответ царской России на козни Запада состоял в последовательном и постоянном расширении и укреплении Российской империи по всем азимутам. К концу девятнадцатого столетия двуглавый орел дома Романовых взял под свои крылья Финляндию и Прибалтику, Крым и Кавказ, Среднюю Азию и Сибирь. За четыре столетия сношений России и Великобритании русская империя в начале ХХ века стала могущественной и опасной соперницей для имперских амбиций англосаксов. Такой ответ Кремля не мог не беспокоить Запад.

Споры, распри и интриги, впрочем, отошли на второй план, когда к власти в России в октябре 17-го пришли большевики. В дело пошла открытая конфронтация.

Новые хозяева Кремля с революционной решимостью применили марксистко-ленинский, исконно пролетарский подход к делам внешнеполитическим и закордонным. Лондон был в числе первых заклеймен как оплот мировой буржуазии, крепость империализма, бастион угнетателей пролетариата и всех трудящихся.