Константин Великий. Первый христианский император - Джордж Бейкер Страница 4

Однако римская цивилизация не создала никакой внятной системы накопления резервов. Римляне, первоначально не имевшие себе равных по силе духа, со временем уступили первенство северным народам. Резервы в виде золотых слитков и кредитов также были не очень велики. Кризис разразился незадолго до смерти Марка Аврелия. Во время военных действий на Дунае и на Востоке стала очевидна недостаточность экономического потенциала мировой империи. Все ресурсы были уже задействованы. Невозможно было изыскать никаких дополнительных средств без урона для государства и общества… Императоры прибегли к старому, проверенному методу расширения сельскохозяйственной базы. Они поселили людей в новых землях. Однако что-то пошло не так, как задумывалось, поскольку через несколько лет земли так и остались заброшенными… Экономический подъем так и не начался. Мы все знаем, как поступает человек, когда его организм отказывается правильно работать. Он искусственно заставляет его делать это. Неудивительно, что императоры сделали то же самое. Они начали заставлять экономику развиваться. Во всяком случае, они ввели такие налоги, как если бы экономический подъем уже наступил по одному их приказу.

Любая экономическая система чутко реагирует на изменения в налогообложении. Римские ремесленники и землевладельцы были недовольны увеличением издержек. Перекладывание части этих расходов на плечи потребителей лишь частично решало эту проблему. Очевидно, все, что можно было предпринять в этом плане, давно уже было сделано. Дополнительное бремя просто оставило бы производителя без покупателя. Поскольку большинство жителей страны являлись одновременно и производителями и покупателями, люди в результате просто перекладывали бремя налогов друг на друга. Единственное, что оставалось, – это бороться с новой системой налогообложения.

Именно по этим причинам начиная с правления Марка Аврелия разгорелась борьба между носителями экономической и политической власти. Неспособность экономики к росту и все увеличивающееся бремя налогов усугубились во время правления Марка Аврелия в связи с еще одним обстоятельством. В империи свирепствовала эпидемия чумы, а мы знаем из последующей истории, насколько страшной и серьезной может быть такая эпидемия.

В притязаниях армии на власть имелись два аспекта: чисто военный и политический. Армия (а соответственно и империя) воплощала в себе демократические традиции Рима, отражавшие интересы римского крестьянства и мелких торговцев, требовавших от государства таких законов и такого управления, которые защищали бы маленького человека от сильных мира сего. Империя всегда придерживалась политики, направленной на сдерживание сильного. Любая политика проводится в ограниченных пределах – эти ограничения налагаются не только желанием и благоразумием, но и реальными возможностями властей. Тем не менее в истории Рима мы видим, что императоры и их чиновники всегда поддерживали маленького человека и взамен получали от него поддержку, на которой и держалось императорское правление.

Претензии на власть, основанные на поддержке со стороны народа, подкреплялись время от времени демонстрациями военной мощи. Август и Тиберий расширили границы империи до Рейна. Траян и Адриан перенесли границу на Дунай и обеспечили безопасность Римского государства, отразив нашествия северных племен. Однако как раз тогда, когда был убит Коммод, у власти находился Септимий Север, а Максимиан только поднимался к вершинам власти, начали происходить события, на фоне которых войны Тиберия и Траяна казались мелкими стычками… Массовые миграции из Азии, которые продолжались с подъемами и спадами вот уже несколько лет, достигли очередного пика.

Образованные римляне (как и все остальные) не были к этому готовы. Они ничего не знали о том, что миграция усиливается через равные промежутки времени; и не предполагали, что мигрантов будет так много. Знакомый римлянам отрезок истории охватывал лишь период от скифских и киммерийских войн до маркоманской войны Марка Аврелия. Они бы весьма удивились, если бы кому-то пришло в голову проводить параллели между легендами о кентаврах и военной ситуацией на Дунае. Они вряд ли поверили бы в теорию о периодичности миграции населения из азиатских регионов. Тем не менее эта теория является верной. Римляне в тот момент ощутили лишь легкое дуновение ветра, который в дальнейшем перерос в настоящий ураган. Перед лицом этой новой угрозы император должен был сконцентрировать все силы страны в своих руках и повести решительные действия. Ему понадобилось сделать то, что столетия спустя сделали император Карл Великий и немецкий король Генрих Птицелов. Однако императору это не удалось. В его распоряжении не было ни соответствующей организационной структуры, ни денег, и он не знал, где взять то и другое.

Даже не представляя в полной мере грозящей опасности, римские военачальники интуитивно поняли, что необходимы решительные действия. Они потребовали провести реорганизацию армии и обновить старую военную машину, которая была создана для решения совсем других задач. Возможно, им не всегда удавалось беспрепятственно проводить свои планы в жизнь, поскольку они наталкивались на скептическое отношение людей, еще меньше, чем они, сознававших угрозу. Однако в этот момент политический авторитет армии сыграл свою роль. Военачальники могли склонить общественное мнение на свою сторону, использовав пусть и не относящийся к делу лозунг. Проще говоря, это означало смерть Александра Севера, поскольку, пока он был жив, не приходилось рассчитывать на осуществление всех необходимых мер.

Молодой Александр являет собой замечательный образец «пряничного» римского императора. Он был типичным порождением определенной прослойки римского среднего класса, которая ставила своей целью создание совершенного человека. Воспитанный целеустремленной, решительной матерью и августейшей теткой, он был начисто лишен каких бы то ни было пороков и обладал всеми достоинствами, которыми должен обладать благородный человек. В его личной часовне стояла фигурка Авраама, а рядом с ней – Аполлона. Он искренне верил во все и вся. Личность Александра может послужить наглядным опровержением типичного заблуждения, заключающегося в том, что мягкость характера является первой добродетелью. Александра искренно ненавидели многие, и мало кто сожалел о его гибели.

В характере нового императора Максимиана было куда больше не слишком привлекательных черт; чем-то он напоминал прусского солдафона. Когда он повелел сенату самораспуститься, сенаторы поспешили выполнить его приказ. Тех же, кто замешкался, ждал печальный и очень скорый конец. Неудивительно, что те, кто сумел уцелеть, всегда описывали Максимиана в самых мрачных тонах. Однако при этом он не запятнал себя никакими недостойными поступками, а иногда мог проявить снисходительность. Можно сказать, что он был солдатом в традициях Гая Мария, с теми же твердыми демократическими убеждениями и грандиозными военными амбициями. Он, ни много ни мало, мечтал о завоевании германских земель до самого побережья Балтийского моря. При нем была начата столь необходимая военная реформа.

Попытка покушения на Максимиана окончилась полным крахом. Ответный удар сената был нанесен с очень удобной позиции – из Африки, провинции, которой угрожало вторжение извне. Гордии, поднявшие бунт, выросли в тепличных условиях римской провинции: они были сентиментальными домоседами, любившими покой и уют [2], и представляли собой полную противоположность Максимиану… От изнеженных мужчин, вроде Гордиев, толку меньше, чем от эмансипированной женщины, которая и Самсона может заставить поступать по ее воле. Местный африканский гарнизон подавил восстание Гордиев, а сенаторы, толкнувшие их на подобный шаг, уронили слезу сожаления о печальной участи 22 вдов и 66 детей младшего Гордия, которые потеряли своего кормильца. [3]