Плевицкая - Леонид Млечин Страница 4

Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку.

22 сентября 1937 года.

Ген. — лейт. Миллер».

Можно только предположить, что этому предшествовало и какой именно разговор состоялся у Николая Владимировича, когда в один из предшествующих сентябрьских дней он зашел в кабинет Миллера в Русском общевоинском союзе.

— Хочу вам рассказать, Евгений Карлович, — вероятно, так начал беседу Скоблин, — что несколько раз вел полезные беседы с представителями германской разведки.

Миллер отложил в сторону бумаги и, скорее всего, спросил:

— Где вы с ними встречались? Вы понимаете, почему я беспокоюсь: французы могут обидеться и разозлиться, если узнают о наших контактах с немцами…

— Разумеется, Евгений Карлович, все встречи проходили не в Париже, — наверняка заверил его Скоблин. — В Озуар-ла-Феррьер гости почти каждый день, поэтому еще одно новое лицо там никого не удивит.

Он не преувеличивал. Плевицкая и Скоблин слыли хлебосольными хозяевами, к ним постоянно приезжали гости.

— И как вы оцениваете человека из Берлина, Николай Владимирович?

— Он показался мне серьезным партнером. — Скоблин, надо полагать, высказывался осторожно. — Он из абвера, военной разведки, и говорит, что заинтересован в сотрудничестве. Но…

— Что «но»? — Миллер должен был заинтересоваться.

— Он желает иметь дело только с вами. Я для него слишком мелкая фигура.

— Ну что вы, Николай Владимирович. Вы видный деятель РОВСа.

— Уверяю вас, Евгений Карлович, они в Берлине знают только вас и только с вами хотят говорить.

И Миллер, можно понять из последующего, не стал возражать.

— Я готов выполнить свой долг и встретиться с ними. Но как это удобнее сделать, учитывая мое положение и ревность французов?

— У меня есть подходящее место на примете, — должен был предложить Скоблин.

Вполне вероятно, что разговор двух генералов сложился как-то иначе. Нам никогда не узнать, какие именно аргументы использовал Скоблин, но его слова оказались весомыми для Евгения Карловича. Встречу назначили на 22 сентября.

Но почему председатель Русского общевоинского союза счел необходимым оставить ту самую записку, которая погубит Плевицкую и Скоблина?

Миллер явно ни в чем не подозревал самого Скоблина, с которым много лет дружил. Иначе просто отказался бы от встречи. Но свиданий с незнакомцами благоразумно остерегался — после почти мистической истории с бесследным исчезновением здесь же, в Париже, его предшественника на посту председателя РОВСа генерала Александра Павловича Кутепова в 1930 году.

Прочитав записку, генерал Кусонский пребывал в растерянности. Адмирал Кедров, по характеру более решительный, сразу начал действовать. Прежде всего попросил послать домой к Скоблину Василия Асмолова:

— Надо узнать, во-первых, не пропал ли и Николай Владимирович. Ежели он на месте, то пусть вспомнит, где и когда они расстались с Евгением Карловичем.

Асмолов среди ночи отправился в Озуар-ла-Феррьер, пригородное местечко, где жили Скоблины. Путь неблизкий.

Двухэтажный дом оказался пуст. Асмолов вернулся ни с чем. На улице Колизе уже собрались несколько руководителей Русского общевоинского союза. Они предполагали худшее — Миллера постигла та же участь, что и Кутепова. Так еще и Скоблин исчез… Что же это означает?

— Неужели и Николай Владимирович пропал? Но Надежда Васильевна должна была остаться дома, почему ее нет? С ней-то что могло приключиться? — недоумевали они.

Полковник Сергей Александрович Мацылев, начальник канцелярии 1-го (французского) отдела РОВСа, вспомнил, что Скоблин и Плевицкая, оставшись в Париже, обыкновенно ночуют в гостинице «Пакс». Мацылева и послали наведаться в гостиницу. Причем полковник ничего не знал об уже прочитанной записке Миллера и о том, что от Скоблина ждут ответа на опасный для него вопрос. Поэтому когда он будил Скоблина и просил немедленно приехать, то никак не мог вспугнуть генерала.

Николай Владимирович без шляпы, в легком летнем пальто на такси поехал на улицу Колизе. Он, надо полагать, намеревался возглавить расследование загадочного исчезновения Миллера, а возможно, взять на себя более значимые обязанности в руководстве РОВСом.

Впоследствии этот вопрос возникнет не раз: мог ли после исчезновения Миллера именно Скоблин возглавить Русский общевоинский союз?

Своим первым заместителем председатель РОВСа назначил генерал-лейтенанта Федора Федоровича Абрамова, вторым — адмирала Кедрова. В свое время Миллер сменил Кутепова, поскольку занимал должность его первого зама. Но Абрамов оставался в Болгарии, руководил 3-м отделом РОВСа, в который входили все русские офицеры, кто жил на Балканах. Французские власти не горели желанием видеть его в Париже. А Кедров был не слишком популярен среди эмигрантского офицерства. Так что у Скоблина был шанс. Если бы он и не стал председателем, его позиции внутри военной эмиграции укрепились бы.

Однако события развивались вовсе не так, как планировали Скоблин, Плевицкая и их кураторы из Пятого (иностранного) отдела Главного управления государственной безопасности Наркомата внутренних дел Союза ССР.

На улице Колизе Скоблина сразу же спросили:

— Где Миллер?

— Я не знаю, — ответил генерал. Он вел себя непринужденно и сохранял совершеннейшее спокойствие.

— Когда вы его видели в последний раз?

— В воскресенье, — не моргнув глазом ответил Николай Владимирович.

Тогда ему показали записку, оставленную Миллером.

Скоблин смутился. Не многие на его месте сумели бы вовсе не выдать своих чувств. Но хладнокровие мгновенно вернулось к нему. Все-таки он был боевым генералом, прошедшим две войны — Первую мировую и Гражданскую, и все годы на передовой. Николай Владимирович твердо сказал, что это ошибка. Именно в то время, когда Миллер с кем-то встречался, они с Надеждой Васильевной сидели в ресторане, и тому найдутся свидетели.

Адмирал Кедров и генерал Кусонский ни в чем Скоблина не подозревали. Им и в голову не могло прийти, что боевой соратник служит злейшим врагам русской эмиграции. Но они поняли, что придется обратиться в комиссариат полиции — сделать официальное заявление об исчезновении Миллера. Предложили Скоблину поехать вместе с ними.

И вот теперь Николай Владимирович осознал, что всё рухнуло. Испугался, что в полиции его арестуют. Надо спасаться! Улучив момент, когда внимание растерявшихся руководителей РОВСа было отвлечено от него, он вышел из комнаты… и исчез. Соратники по Белому делу его больше никогда не увидят.

А Кедров и Кусонский ничего не понимали. Недоумевали: куда же Николай Владимирович вдруг делся? Ведь все вместе собрались отправиться в полицию… Пытаясь отыскать Скоблина, наивный адмирал Кедров решил ехать в гостиницу «Пакс». Они с Кусонским остались на улице. Полковник Мацылев поднял Надежду Васильевну с постели: