Флот, революция и власть в России. 1917-1921 - Кирилл Назаренко Страница 4

В качестве характерной черты содержания делопроизводственных документов морского ведомства революционной эпохи обращает на себя внимание традиционная анонимность многих аналитических записок или записок с теми или иными проектами. Это подчеркивало коллективный характер работы штабов и учреждений и вместе с тем служило иллюстрацией известного принципа, сформулированного немецким военачальником и военным теоретиком Г.-К.-Б. фон Мольтке (Мольтке-старшим), о том, что у офицера Генерального штаба не должно быть имени, он должен стремиться не к известности, а лишь к пользе для дела. Обращает на себя внимание откровенный и даже несколько вольный характер высказываний флотских специалистов в письмах, записках, рапортах, проектах.

Как справедливо отмечал в конце 20-х годов видный партийный и военный деятель К. А. Мехоношин: «Историк, пожелавший лишь по одним архивным документам изучить минувшие события, оказывается в крайне затруднительном положении. Пережитая эпоха чрезвычайно характерна в том отношении, что ее наиболее яркие и подчас наиболее содержательные этапы как раз менее всего располагают к тем формам работы, которая фиксируется в документе. И поэтому среди других материалов воспоминания являются также своего рода документами большой исторической ценности. Не раз, наверное, благодаря им удастся связать в единое целое и понять внутренний смысл того или иного периода» [10]. Действительно, подозрения, слухи, домыслы, непосредственные впечатления, характеристики окружающих, которые можно найти лишь в источниках личного происхождения, не только передают аромат эпохи, но и позволяют судить о самоощущении и мировоззрении представителей различных социальных и профессиональных групп. Как правило, делопроизводственная документация не позволяет этого сделать. Поэтому в исследовании используется целый ряд мемуаров представителей различных политических лагерей, бывших офицеров и бывших матросов. Мемуары используются в основном не столько для изучения исторических событий, сколько как источник изучения сознания людей, вовлеченных в бурный поток истории революционной эпохи.

Среди мемуаров сохранились воспоминания морского офицера народовольца Е. А. Серебрякова [11]; офицеров дореволюционных армии и флота, сделавших выбор в пользу Советской власти: В. А. Белли [12], М. Д. Бонч-Бруевича [13], А. М. Василевского [14], А. А. Игнатьева [15], В. П. Костенко [16]; воспоминания, базирующиеся на основе переработанного дневника И. С. Исакова [17]. К воспоминаниям этой группы примыкают рассказы С. А. Колбасьева [18], повесть и рассказы Л. С. Соболева [19], художественные произведения, основанные на личных впечатлениях их авторов.

Офицеры царского флота, ставшие на сторону белого движения, оставили значительно больше мемуаров, чем их сослуживцы, выбравшие службу под красным знаменем: здесь и видные руководители белого движения – Б. А. Вилькицкий [20], А. Г. Шкуро [21], и рядовые его участники – Г. К. Граф [22], Н. З. Кадесников [23], В. А. Меркушов [24]. К этой группе примыкают записки последнего главы флотского духовенства Г. И. Шавельского [25].

Воспоминания красного командира новой формации Ю. А. Пантелеева [26] и матроса-большевика Н. А. Ховрина [27] позволяют дополнить свидетельства других мемуаристов.

В монографии были использованы воспоминания политических деятелей: профессионального революционера, ставшего морским офицером, Ф. Ф. Раскольникова [28], большевика-подпольщика Н. И. Подвойского [29], мемуарные рассказы лидера октябристов А. И. Гучкова [30].

При написании монографии широко использовалась различная справочно-биографическая литература, например, мартирологи и списки морского офицерства, составленные В. В. Лобыцыным [31], С. В. Волковым [32], В. В. Верзуновым [33], списки различных категорий личного состава флота и репрессированных граждан [34], энциклопедические издания [35].