Зимняя мантия - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 40

В опочивальне Джудит боролась с тошнотой, сопровождавшей ее беременность. Она старалась дышать медленно и глубоко, пока сердце не перестало колотиться и тошнота не прошла. Снова повернувшись к аналою, она попыталась найти утешение в молитве, но ей мешали слова Уолтефа о том, что Спаситель был простым плотником.

Она перекрестилась, поднялась на ноги и устало вернулась в постель.

Матильда следила за тем, как отец готовится к отъезду. Стояло прохладное сентябрьское утро. Туман стелился низко, оставляя чистые, как бриллианты, капли на паутине, запутавшейся в перекладинах забора, отделяющего конюшню от внутреннего двора. Но Матильде было не до красот природы, она не сводила глаз с отца, уезжающего вместе со своим другом и бросающего ее.

Он подобрал поводья, сунул ногу в стремя и вскочил в седло. Солдаты из его свиты тоже оседлали лошадей, смеясь и дружески перебрасываясь словами. Ральф де Гал выглядел впечатляюще в алой тунике с блестящей оторочкой, перевязью через плечо, на которой висел охотничий рог, украшенный серебром.

– Папа скоро вернется, – попыталась утешить ее Сибилла, крепко держа девочку за руку, чтобы та не вырвалась и не кинулась к отцу.

– Я хочу с ними. – Нижняя губа Матильды задрожала.

– Надо немного подрасти, золотко. – Сибилла ласково погладила ее по темно-рыжим кудрям.

Уолтеф натянул поводья. Матильда уже было решила, что он забыл про нее, но он поискал их глазами и подъехал поближе.

– Дай мне ее, – попросил он Сибиллу. Наклонившись, он взял Матильду на руки и посадил перед собой.

На одно прекрасное мгновение девочка решила, что она поедет с ним. Она откинулась назад и положила голову на белую меховую оторочку его плаща.

– Обещаю, я скоро вернусь, милая, – сказал он, обнимая ее.

– Я хочу с тобой, – надула губы Матильда.

– Сейчас нельзя, но, когда я вернусь, обещаю, что буду ездить с тобой и Хани, сколько ты захочешь.

– Сейчас, – настаивала Матильда, и у нее снова появилось то же ужасное чувство, что и вчера, когда она начала кричать и никак не могла остановиться.

– Мне взять ее, милорд? – предложила Сибилла, протягивая руки, и Матильда приготовилась вопить и лягаться.

Уолтеф покачал головой.

– Все хорошо, я немного проеду с ней по дороге. Кто-нибудь из моих людей привезет ее назад.

Сибилла кивнула и, хотя она волновалась, виду не подала и отступила на шаг. Уолтеф пустил лошадь рысью и скоро опередил других всадников. Когда де Гал хотел его догнать, он махнул рукой, останавливая его.

– Теперь, – тихо сказал он Матильде, наклоняясь так низко, что его борода щекотала ей ухо, – будешь ты вопить или нет, но мне нужно оставить тебе. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я уезжал, но я не могу, ты еще ребенок, не понимаешь…

– Я не ребенок! – выкрикнула Матильда и повернулась, чтобы посмотреть на отца возмущенным взглядом синих глаз.

Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

– Ну, конечно, ты совсем большая девочка, – согласился он, – и ты будешь терпеливо ждать, когда я вернусь домой.

Матильда нахмурилась. Противное чувство гнева все еще копошилось внутри, но слова отца о том, что она «большая девочка», дали ей силу сдержаться и согласно кивнуть. В награду он снова ее обнял и поцеловал. Так она и ехала в его седле через весь город. Люди стояли в дверях своих домов и смотрели, как они проезжают мимо. Раздались крики «Да благословит Бог нашего господина и юную госпожу!» Отец отвечал им по-английски и бросал горсти мелких серебряных монет. У Матильды снова потеплело на душе.

Отец перестал бросать монеты, когда они проезжали мимо замка и сердитых часовых в латах и кольчугах. Их приветствия были короткими и недружелюбными. Ее отец отвернулся, и, хотя Матильда не понимала почему, она чувствовала, что тут что-то неправильно.

Едущий за ними Ральф де Гал кланялся горожанам и заигрывал с женщинами.

– Тебе надо поставить на место этих солдат де Сайя. – Он попытался дать совет. – На твоем месте я бы из горла вырвал у них уважение к себе.

Лицо отца потемнело. Она знала, что он сердится, но не понимала почему и на кого. Предупреждающе взглянув на Ральфа, отец покачал головой. Потом наклонился над Матильдой.

– Тебе пора возвращаться, дорогая, – пробормотал он. – Сибилла, наверное, уже беспокоится, куда это мы подевались. Да и мама тоже. – Он поднял ее и передал одному из сопровождавших.

Подбородок у Матильды задрожал, но она не заплакала – отец одарил ее улыбкой.

– Ты моя храбрая девочка, – похвалил ее отец. – Я вернусь – ты соскучиться не успеешь… обещаю.

Матильда чуть шею не вывернула, глядя вслед отцу, пока тот не исчез из виду. По дороге домой она махала рукой людям, те тоже махали ей, но девочку это уже не радовало.

Было уже поздно, но Джудит никак не могла заснуть. Она выбралась из постели и встала на колени у аналоя, молитвенно сложив руки перед образом Пречистой Девы Марии. Но сегодня молитва не утешала ее. Уолтефа не было уже десять дней, он таки решил принять участие в свадебной церемонии Ральфа де Гала и Эммы Фитц Осберн. Он не прислал ни одной весточки, она тоже не пыталась с ним снестись. Для него это было не обычно, и она начала беспокоиться. Верно, перед его отъездом они поссорились, но они ссорились и раньше, и он всегда возвращался, смиренный, с подарками, просил у нее прощения. Она догадывалась, что ее одобрение уже ничего для него не значит. Последние месяцы он перестал стричься и брить бороду – явные признаки того, что ее влиянию на него приходит конец.

Она вздохнула и поднялась с коленей. Сегодня милость Богоматери не снизошла на нее и не покрыла Джудит тихим голубым покровом мира. Она налила себе вина из графина, отпила глоток, скривилась и позвала служанку.

– Это вино прокисло, – набросилась она на прислугу. – Немедленно принеси свежего вина, я обязательно утром пожалуюсь на тебя управляющему.

– Слушаюсь, миледи. – Заспанная девушка вышла из опочивальни.

Джудит ходила по комнате, зажигала свечи, разгоняя тени в углах. Она услышала, как в соседней комнате заплакал кто-то из детей. Матильда, подумала она со стыдом и раздражением. После отъезда отца девочка плохо спала, а днем была необычно тихой. Дуется, решила Джудит, и она резко разговаривала с дочерью. И когда она ее ругала, ей казалось, что все повторяется – так же и ее мать ругала ее.

Она услышала, как мужской голос стал нашептывать ласковые слова ребенку. Джудит уже было раздвинула занавесь, но появился Уолтеф с кувшином вина в руке.

– Я встретил служанку по пути сюда, – объяснил он входя. – Матильда успокоилась и спит. Я не хочу ее будить.

Джудит смотрела на него с изумлением и растущим испугом. Она знала, что он бы не появился в такое время, если бы не было беды. Да и вид у него был соответствующий – темные круги под глазами, крепко сжатые зубы. Казалось, со времени их последней встречи он постарел на десять лет.