Ленинградское время, или Исчезающий город - Владимир Рекшан Страница 40

– Под Ринго Старра канаешь, битломан хренов!

Битломан лишь застенчиво улыбнулся.

Свернув за угол на улицу имени поэта Жуковского, Вова обнаружил возбужденную группу мужчин и женщин, несколько телекамер и «мерседесов».

– Мать! – воскликнул он. – Это же Ринго Старр и есть!

Действительно, Ринго приехал в Санкт-Петербург с группой All Stars и вечером давал концерт в «Октябрьском». Бедный битл оторвался от толпы промоутеров и телевизионщиков, чтобы перед пресс-конференцией без присмотра посмотреть на Россию, но его и здесь подловили.

Каждой эпохе соответствует свой тип молодого горожанина. Начало 80-х годов в советском Ленинграде породило образ интеллектуала-весельчака, бражника, компанейского парня. Хотел бы я вспомнить еще одного человека. Он тоже покинул этот мир. Надеюсь, его родственники не обидятся.

С Колей Ставицким мы учились вместе с пятого по восьмой класс. Наши пути пересекались и после: университет, занятия спортом, кафе «Сайгон». Лет через тридцать после школы сидим мы как-то на скамеечке весенним солнечным днем, загораем.

– Как обидно сложилась жизнь, – жалуется приятель. – Два высших образования. А дома не уважают. Поскольку денег везде платят мало. А как она, жизнь, начиналась! Я же был в школе круглым отличником.

Я вспоминаю и удивляюсь:

– Послушай, мы же в одном классе учились. У тебя же троек до фига было!

Коля замолкает, чешет затылок, машет рукой и отвечает:

– Ну, неважно.

Так и мифы Древней Греции складывались, песнь о Нибелунгах, о вещем Олеге, о «мальчике из Уржума». Куда ни посмотришь – кругом сплошная мифология…

Много лет Николай работал патологоанатомом. Встречались мы в «Сайгоне», пили кофе, и рассказывал Коля истории удивительные.

История классическая. Если давно-давно не звонил приятель, а тут он проявился – жди венерического заболевания.

– Я им говорю, – жаловался одноклассник, – у меня специальность другая. Идите к специалисту, вам антибиотиков вколют сколько надо. Не идут! Просят участия. А я – специалист по трупам! Патологоанатом!

Однажды позвонил Коле один наш общий знакомый и стал требовать встречи. Коля сперва отнекивался. Но знакомый поведал жуткую историю. Будто бы его знакомых девушек-студенток одолел с небольшой разницей во времени один жгучий и нечистоплотный молдаванин. И вот теперь девушки-студентки подозревают у себя сифилис и готовы совершить акт коллективного самоубийства…

Одним словом, уговорили патологоанатома произвести осмотр. Коля должен был подойти к Аничкову мосту и ждать подружек с журналом «Огонек» в руке возле того коня Клодта, у которого в промежности Наполеон. Патологоанатом пришел в назначенный час. Пришли и сифилитички. Они препроводили доктора по трупам в страшного вида коммунальную трущобу. Доктор помыл руки, надел белый халат и предложил пациенткам раздеться. Пока те стыдливо разоблачались, Коля пытался вспомнить картинки из учебника с сифилитической сыпью. Но сыпи на студентках не обнаружилось.

Тут-то и началась радостная гулянка, чуть не закончившаяся для Коли эпизодом любви. Любовь – это тоже венерическое заболевание.

Осенью в 1982 году умер Леонид Брежнев. В назначенный час на некоторое время под радиогудки должно было остановиться всякое производство, кроме, пожалуй, мартеновских печей и космических полетов.

В прозекторской у Николая имелось радио, служившее информационно-музыкальным фоном. Как раз когда радио загудело, патологоанатом и прозектор, пожилая сердитая тетка, разделывали очередное тело. Тетка, услышав гудки, отложила скальпель и встала над вскрытым покойником. Николай помялся, помялся и тоже встал по стойке смирно. Чтобы не донесли куда следует и не заподозрили в неблагонадежности.

Когда скончался генеральный секретарь ЦК КПСС (расшифровываю для молодежи: генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Леонид Брежнев), население традиционно для страны встревожилось. Все уже привыкли к этому незлобивому правителю. А смена государя неизвестно к чему еще могла привести.

Генсека не стало, Рок-клуб был создан. Никто не знал, что эти явления взаимосвязаны.

Про Брежнева я больше рассказывать не стану, а про Ленинградский рок-клуб обязательно продолжу.

Наташа Веселова, молодая женщина-театрал неземной красоты, поступившая служить в Дом народного творчества, предложила мне придумать какой-нибудь семинар для рок-клубовской молодежи. Ты, мол, литератор. Давай организуем что-нибудь литературное. Я и придумал поэтический семинар. Семинаром по рок-поэзии я руководил с 1983 по 1988 год. И получал во время учебного года по сорок рублей в месяц. У меня даже в трудовой книжке имеется уникальная запись. Да и по мере оживления рок-клубовского бытия у группы «Санкт-Петербург» появился стимул восстановиться для какого-то более внятного публичного представления.

Понятно, что про себя вспоминать и проще, и приятней. Многое можно исказить, представляясь в лучшем свете. Но самолюбование может обернуться и потерей читателя. В конце-то концов, ленинградская рок-музыка до определенного времени оставалась продуктом регионального значения. Следует воссоздать какие-то детали из жизни более широких народных ленинградских масс.

Про социалистический дефицит я вспоминал, про него много написано. Модную одежду «доставали». Имелся такой специфический термин. Практически все старались, накопив денег, «достать» финский или югославский костюм. Это я про мужчин. А женщины «доставали» сапоги на платформе. Благосостояние ленинградцев, хотя и медленно, но росло. Социализм вступил в стадию относительной зрелости. Однако рост денежной массы опережал объем товаров народного потребления. Возникла целая классовая прослойка, ведущая капиталистический образ жизни: одни шили на дому джинсы, другие доставали дефициты и перепродавали трудящимся. У буржуазной прослойки скапливались довольно большие суммы… Но не стоит забираться в область политической экономии капитализма. В советское время все ее изучали в высших учебных заведениях, но без включенного интереса. А зря…

Смешно сказать, но в советских магазинах для приобретателей холодильников, стиральных машин и мебели был открыт беспроцентный кредит. Просто приносишь справку с работы и забираешь вещь. А из зарплаты вычитают понемногу в течение года. И, самое главное, в кредите никакого обмана и подвоха. Цены на некоторые продукты росли, но незаметно. Проезд в автобусе и метро стоил все те же пять копеек. Все где-то работали. Инженеров было пруд пруди. Многие на рабочем месте били пресловутые баклуши. Многие жаловались на отсутствие перспективы и карьерного роста. Десятки тысяч ленинградцев обзавелись дачными участками и ковырялись в огородах. Приходится часто слышать насмешки по поводу тех участков – жалкие, мол, шесть соток. Что тут скажешь! Первое: были участки и по двенадцать соток. Мой отец от научно-производственного объединения получил именно такой. Второе: как-то уже в 90-е, когда нас накрыло цунами моментального капитализма, я привез на родительскую дачу одного взрослого американца. Он все осмотрел, а после спросил: