"Волчьи стаи" во Второй мировой. Легендарные субмарины Третьего рейха - Алекс Громов Страница 41

«Право на борт, на таран!»

После капитуляции Италии союзники передали СССР часть ее флота. Один из миноносцев, уже изрядно устаревшей конструкции, вошел в состав Северного флота под именем «Живучий». Однако именно конструктивные особенности корабля старой постройки пригодились советским морякам в единоборстве с немецкой подводной лодкой.

8 декабря 1944 г. «Живучий» участвовал в групповом поиске подводных лодок на переходе Йоканьга — Кольский залив. В 22:42 радиометрист Любимкин обнаружил «малую цель» на дистанции 42 кабельтовых. Корабль подвернул на цель, объявили боевую тревогу. Артиллеристам был отдан приказ: «Осветить цель», — и все увидели подводную лодку, выпустившую две торпеды — они прошли у самого борта. Последовала команда: «Право на борт, на таран!» — через мгновение «Живучий» на полном ходу врезался в противника.

«Вот когда пригодился форштевень и его выдающаяся форма корабля старой постройки… — вспоминал дублер командира БЧ-5 эсминца А. Е. Яковлев. — Командир БЧ-5 Н. Никольский приоткрыл дверь тамбура на верхнюю палубу, и мы увидели субмарину, стоящую поперек корабля. У бака нашего корабля была ее рубка, с нее раздавались вопли гитлеровских вояк. Кто-то из нашей верхней команды пожалел, что нет ручной гранаты, так как люк на рубке был открыт и метнуть туда гранату не составляло труда. Потом, когда дали задний ход и корабль сполз с корпуса подлодки, по ней открыли огонь из артиллерийских установок, а после этого на погружающегося врага полетели глубинные бомбы. Так была уничтожена подводная лодка U-387. Это был уникальный эпизод в истории войны на море, когда наш корабль вышел в атаку по сигналу радиолокационной станции и таранил субмарину. Командир корабля правильно использовал главное оружие „шипа“ — его киль». [47]

В том же походе, прежде чем эсминец успел войти в Кольский залив, сигнальщики заметили след торпеды, направленной прямо в борт «Живучего», но когда корабль резко отвернул, торпеда, которая оказалась не самонаводящейся, прошла мимо.

Командир эсминца сказал: «Все равно мы бы не погибли: во-первых, бывший британский командир „Ричмонда“ в корабельной рынде крестил свою дочь — а по английским приметам этот ритуал должен принести счастье; во-вторых, название „Живучий“ говорит само за себя, ну и, наконец, бортовой номер — 013, а 13 всегда было для меня счастливым числом».

В. А. Рулев, командир отделения сигнальщиков на эсминце «Карл Либкнехт», который в период с 2 февраля по 25 апреля 1945 г. участвовал в выполнении 17 боевых заданий с выходом в Баренцево море, в том числе в проводке 13 союзных и внутренних конвоев, вспоминал, что за это время корабль отразил 9 попыток подводных лодок атаковать охраняемые транспорты.

«Особенно мне запомнились конвойные операции 21–22 апреля. Мы столкнулись с хорошо организованной группой из 3–4 подводных лодок. В 0 часов 30 минут самолет „Каталина“ (командир самолета Лятин) доложил, что он обнаружил в 12 милях к северо-западу от мыса Цып-Наволок подводную лодку в надводном положении и сбросил на нее с высоты 300 м 4 бомбы „ПЛАБ-100“. Летчик сообщил, что наблюдал прямое попадание и взрыв одной бомбы с пламенем в кормовой части лодки. Она потеряла ход и, получив дифферент на корму, быстро погрузилась. При выходе в атаку самолет был безрезультатно обстрелян зенитной артиллерией подлодки».

Через два часа гидроакустики доложили, что обнаружили подводную лодку. Эсминец сбросил на нее четыре серии глубинных бомб (24 бомбы). Командир немецкой лодки имитировал повреждение — на поверхность всплыли воздушные пузыри, показавшиеся наблюдателям «явно химического происхождения: они держались на водной поверхности до 10–15 минут». Но на эсминце кончались бомбы, поэтому продолжение преследования лодки было передано катерам.

Через некоторое время кормовой наблюдатель закричал: «Торпеда слева за кормой, идет на корабль». Командир эсминца приказал дать самый полный ход и уклонился от торпеды, а она продолжала движение прежним курсом, направляясь в сторону транспортного судна «Онега». Отвернуть тот не успевал… После взрыва судно разломилось, вскоре носовая часть затонула. Из 44 человек команды и пассажиров спаслись 35, среди них были раненые, которых отправили на торпедном катере в Полярное.

«В 9 часов 00 минут акустики доложили, что они имеют надежный контакт с подводной лодкой. Легли на циркуляцию для ее атаки. По данным гидроакустической станции с бомбосбрасывателей и кормовых бомбометов сбросили все оставшиеся глубинные бомбы. В 9 часов 10 минут на курсовом 45° правого борта на расстоянии 50 м от борта корабля неожиданно начала всплывать немецкая подводная лодка. Было такое ощущение, что до лодки с мостика можно добросить полено. Она выскочила из воды по задний обрез рубки. Антенны были порваны, трубы перископа выдвинуты и изогнуты, погнут и ствол пушки.

Командир приказал открыть огонь из носового 102-миллиметрового орудия, 37-миллиметрового автомата правого борта и крупнокалиберного пулемета. Стреляли в упор. Лодка, имевшая небольшую скорость, остановилась. С мостика наблюдали, что несколько 102-миллиметровых снарядов попали в корпус и несколько — взорвались в рубке лодки. Орудие произвело 16 выстрелов, автомат израсходовал 17 патронов, пулемет — 22. Через минуту лодка затонула, оставив на водной поверхности большое соляровое пятно». [48]

Из разведывательных источников стало известно, что действовавшая в районе Кильдинского плеса подводная лодка U-286 на базу не вернулась.

25 октября 1944 г. два батальона морской пехоты Северного Флота совместно с частями 14-ой армии захватили город и порт Киркенес. Петсамо-Киркенесская операция завершилась 29 октября 1944 г. Несмотря на это, в 1945 г. на Северном морском театре немцы продолжали базировать и применять до 40 подводных лодок. Они оснащались шноркелем (устройством, позволяющим использовать дизели в перископном положении); самонаводящимися акустическими торпедами T5 «Цаункёниг» («Крапивник»), совершенной гидроакустической и радиолокационной аппаратурой. Все это значительно повышало опасность плавания внешних и внутренних конвоев в зоне ответственности Северного Флота. Даже в январе 1945 г. часть продовольствия в Иоканку [49]доставлялась на эсминцах. С возрастанием противолодочных сил Северного флота и союзников действия против субмарин переросли из систематических в специально организованные противолодочные операции.

С октября 1944 г. на эскадренном миноносце «Доблестный» в должности командира боевой части связи служил А. В. Петерсон (впоследствии контр-адмирал, а в 1972–1976 гг. — первый заместитель начальника штаба Северного Флота). Позже Петерсон был переведен на «Дерзкий» на ту же должность. Он вспоминал о северных конвоях так: «20 января в 7 часов 15 минут из Кольского залива вышел конвой „КП-1“ в составе транспорта „Вятка“ и норвежского транспорта „Идефьорд“. В охранении этих транспортов находились эсминец „Урицкий“, тральщики „Т-117“ и „Т-122“, 5 больших охотников типа „БО-2“, 4 малых охотника типа „МО-4“ 4 торпедных катера и 4 норвежских корабля — 1 корвет и 3 тральщика.