Код операции - "Тарантелла". Из рассекреченного архива внешней разведки России - Лев Соцков Страница 41

Как докладывал Лаго, у молодых людей много общего в судьбе. Посудите сами, говорил он Богомольцу:

«Она дочь известного армавирского богача, отец в эмиграции. Была замужем за офицером-контрразведчи-ком, сыном генерала, расстрелянного большевиками. Хороша собой, высокого роста, блондинка. Работает во Внешторге, проживает в Замоскворечье по Валовой улице, в доме номер 26. Познакомился с ней через свою сестру. Она охотно согласилась сотрудничать с русскими патриотами, вероятнее всего из материальных соображений. Ей обещано за труды ежемесячно 500 рублей и 50 долларов — это для покупок в Торгсине.

Княжин из дворянской семьи, в родственных отношениях с известным русским политическим деятелем, историком и публицистом Милюковым, крупной фигурой в эмиграции. Во время мировой войны после окончания школы военных летчиков Княжин начал службу в старой армии. Но обстоятельства сложились так, что в Гражданскую войну он оказался на стороне большевиков. За то, что скрыл, как тогда говорилось, свое буржуазное происхождение, уволили из Красной армии. В конце 20-х годов снова взяли на службу в ВВС РККА как высококвалифицированного летчика и специалиста по обслуживанию самолетов. Прикомандирован к Центральному аэрогид-родинамическому институту. Свои взгляды и убеждения скрывает, но от них не отказался».

Из отрывочных сообщений Бигоровой можно понять, что к ЦАГИ Княжин прикомандирован на время, у него немало знакомых среди специалистов авиапромышленности, в конструкторских бюро по авиастроению. Она плохо разбирается во всем этом, но ясно, что среди специалистов его ценят и с его мнением считаются. Это следует и из того, что у него были какие-то проблемы с советской властью. Он сам говорит об этом глухо, односложно и неохотно, и тем не менее его держат на работе, связанной, конечно, с секретами. Но она интуитивно почувствовала, что человек чем-то тяготится, одинок, ушел в себя, ему не с кем поделиться. Удалось расшевелить летчика, и стало понятно, что он скрывает свое истинное отношение к власти. Бигорова откликнулась на эти излияния, и они прекрасно поняли друг друга. Встретились не только мужчина и женщина, но и родственные души. Помогать борьбе соотечественников с большевиками — это их моральный долг и святая обязанность. Но как?

Это не проблема. Бигорова рассказала, что некоторым образом связана с определенными лицами в эмиграции, которые заинтересованы в поддержании контактов с думающими людьми в России. Не за горами большие события, и нужно быть к ним готовыми. Летчик сказал, что в общем-то он идею свержения режима разделяет, но что может для этого сделать — совершенно себе не представляет. Она ответила, что нужно будет посоветоваться со знающими и порядочными людьми там, в Париже. Так и сказала — в Париже, что вызвало на его лице еле заметную реакцию. Но женщины — народ наблюдательный. Может быть, у его высокоблагородия (так наедине она стала называть офицера) кто-то есть во Франции? Ведь Гражданская война разметала людей по всему свету, все может быть.

Да, есть. Дальний родственник Павел Николаевич Милюков, бывший министр иностранных дел во Временном правительстве.

Когда Лаго поделился с Богомольцем этими новостями, тот заинтересовался знакомым Бигоровой и попросил отреагировать на ее письмо.

Она радостно сообщила Княжину, что с такой родословной он желанный человек для русских патриотов за рубежом и они скоро дадут о себе знать. Вскоре ему было передано письмо, в котором патриоты-эмигранты спрашивают, готов ли он к посильному участию в подрыве советской власти и работе по консолидации оппозиционных режиму сил. Все было крайне расплывчато, а он хотел знать, какую организацию представляют его новые друзья. Те не преминули сообщить, что речь идет об организации «Борьба за Россию», хотя это мало что ему говорило: он в тонкостях эмигрантской жизни из своего далека не ориентировался. Убедило, когда ему намекнули, что его именитый родственник в курсе и одобряет поступок. Летчик стал настаивать на том, чтобы от Милюкова ему бьшо прислано письмо с подтверждением этого одобрения.

Богомолец не хотел преждевременно раскрывать свой явный интерес к летчику. Важно само его существование. Ему уже был дан псевдоним «Штурман». Терять такой ценный кадр тоже нельзя. Тогда Богомолец решает изготовить письмо Милюкова и переслать его «Штурману». Но тот может знать почерк родственника, в семейных архивах иногда хранится многое. А здесь ошибиться нельзя. Он просит Лаго достать образец почерка Милюкова, возможно, тот давал какую-либо рукописную статью для публикации, а если нет, то получить хотя бы записку от него. Но время шло, а подходящий случай так и не подвернулся.

По настоянию Богомольца летчику сообщили, что его родственника, вокруг которого слишком много глаз, втягивать в «дело» совершенно невозможно. Туда, в Совдепию, своим почерком такие люди, как Милюков, не пишут. Друзья заботятся о безопасности своего уважаемого соотечественника в Москве. Новый активист воспринял все это без особого восторга, но сотрудничать согласился. Просит прислать надежного человека и сообщить, что нужно подготовить к его приезду.

Выясняется при этом, что Княжин осведомлен не только в авиатехнике, но и разбирается в истории общественной мысли. Он разделяет взгляды Павла Николаевича о неискоренимой культурной отсталости России и обязательности для ее самоутверждения сильной и мудрой государственной власти. Ему близка мысль о грядущем перерождении пролетарской диктатуры, и он в меру своих сил готов способствовать этому.

Всю канитель, как выражался Лаго, знакомства Биго-ровой с летчиком он пересказал Богомольцу. Последний доложил наверх. Из штаб-квартиры получена санкция на дальнейшую работу с источником.

Следует поручить летчику то, что ему очень близко как специалисту по авиационной технике. Возможно, запросить более полные данные о состоянии советской авиации. Интерес представляют сведения о составе ВВС, уровне их оснащенности, типах самолетов, принятых на вооружение, конструкторских работах, летных кадрах. Чтобы как-то прикрыть вопросы чисто разведывательного характера, рекомендовано сообщить источнику, что в руководящих кругах эмиграции видят в красной авиации, учитывая необъятные просторы России, главное средство борьбы правящих кругов против восстания народа, на которое эмиграция очень рассчитывает.

К Княжину Богомолец направил того же связника, который вывез документы ВСНХ, то есть Поповских, он же агент ИНО «Вандерер». Богомолец очень сильно волновался и даже написал Лаго, что «молит Бога, чтобы девочка и штурман не оказались провокаторами, ибо послан очень верный и хороший человек». Выходило, что если бы курьер, на чей-то взгляд, был «не очень хорошим человеком», то на него можно махнуть рукой.

Таким образом, для получения разведывательной информации по советской авиации (конструкторские разработки, летные испытания, выпуск и эксплуатация самолетов, типы и характеристики боевых машин, стоящих на вооружении ВВС РККА) Богомолец по заданию СИС задействовал помимо Лаго военного летчика Княжина, «завербованного» Бигоровой, саму Бигорову, а также связника. Все четверо — секретные сотрудники ОГПУ. Поступавшие по этому каналу в Интеллидженс сервис сведения составлялись на Лубянке с участием компетентных ведомств и служб СССР.