Гладиаторы - Руперт Мэттьюз Страница 41

Вскоре соперничество между двумя клубами стало приобретать политический оттенок. Синие, большую часть которых составляли члены знатных семей Рима, получали поддержку, выступая за сохранение традиций и консервативной политики. Зеленые, наоборот, заручались финансовой помощью со стороны провинциалов и нуворишей. Они отдавали предпочтение более радикальным политическим программам. До тех пор пока императоры правили если не хорошо, то по крайней мере уверенно, фракциям не оставалось ничего другого, как увеличивать свои сферы влияния и выкрикивать проклятия. Как только императоры начинали проявлять нерешительность, команды Циркуса занимали более угрожающую позицию.

Каждая из команд управлялась группой граждан, называемой домини фактионум квадригариа. Эти люди происходили из эквитов или всадников, привилегированного сословия римского общества. Каждая фракция имела право решать, кто будет входить в ее состав, и заменять одного руководителя другим, когда те умирали или отходили от дел. Вероятно, от новых руководителей ожидали, что они будут тратить на команду не только время, но и деньги, так как содержать фракцию возничих было удовольствием не из дешевых. Сотни людей были заняты в этом бизнесе непосредственно, а еще тысячи задействованы опосредованно. В провинциальных городах между фракциями одного цвета существовали и поддерживались близкие взаимоотношения. И хотя эти клубы были независимыми, они делились сотрудниками и оборудованием с главной фракцией своего цвета, базирующейся в Риме. Фракции были богатыми, независимыми организациями, имевшими связи по всей империи. Если бы они захотели использовать свою силу и власть, то стали бы очень опасными.

В 445 году н. э. император Валентиниан III, правящий западной частью Римской империи, приказал убить своего полководца Аэция, разгромившего некогда Аттилу, предводителя гуннов, но теперь заподозренного в излишней амбициозности. В итоге двое офицеров Аэция убили самого Валентиниана. Богатые римские сенаторы, поддерживаемые Синими, посадили на трон сенатора Петрония Максима. Зеленые, крайне недовольные этим назначением, подняли восстание. Максим попытался выскользнуть из города и призвать на помощь армию, чтобы та восстановила порядок, но, получив удар по голове брошенным в него из толпы камнем, потерял сознание и был убит. На протяжении последующих двадцати лет народ, фракции возничих и армия ссорились, бунтовали и сражались за право обладания императорским троном, несмотря на то что могущество этого самого трона осталось далеко в прошлом.

После того как пост императора Рима практически перестал существовать, фракции возничих сохранили свою активность и власть в политике. Политическая ситуация стала безнадежно запутанной, когда уже варварские цари, папы и сенаторы начали соперничать друг с другом. В 509 году разноцветные фракции нанесли финальный удар. После смерти папы Анастасия II большинством голосов римского духовенства на пост нового папы был избран Сим-мах. Его избранию воспротивились сенаторы, по-прежнему представляющие интересы богатых людей Центральной Италии. Они (сенаторы) убедили некоторых представителей духовенства назначить на должность папы священника по имени Лоуренс. Те-одорих, король остготов, крупнейшего варварского племени на территории Италии, выступил в поддержку Симмаха, но сенат все равно отказался принять его кандидатуру.

Наконец в 509 году Рим захлестнула волна кровопролитных стычек между аристократами Синими, поддерживающими Лоуренса, и плебеями Зелеными, поддерживающими Симмаха. Победу одержали Зеленые, и Симмах был назначен папой римского государства.

Эти столкновения стали результатом взрывоопасной смеси политики и амбициозности фракций Циркуса, а крайние меры, которые они могли предпринять, были продемонстрированы известным восстанием 532 года н. э., получившим название Ника. Восстание произошло в Константинополе и получило большую огласку благодаря тому, что было детально описано современниками. Нет сомнений в том, что восстания, произошедшие в Риме, были столь же жестокими и фанатичными, но подробных сведений о них практически нет.

Первого января 532 года произошел митинг против новых налогов, введенных императором Юстинианом. На подавление восстания были посланы войска, и двое лидеров пойманы и приговорены к смерти.

К несчастью для Юстиниана, один из этих людей оказался популярным членом фракции Синих, а второй — столь же важным, но фракции Зеленых. Современники этого исторического события писали:

Представители двух фракции, договорившись между собой и заключив перемирие, захватили стражников, ворвались в тюрьму и освободили всех, кто там находился. Город пылал в огне, словно он пал от руки неприятеля. Император и его окружение, включая нескольких членов сената, заперлись в стенах дворца. Лишь одно слово звучало в этот день на улицах города и передавалось из уст в уста — клич-пароль «Ника», что означало «Победа».

Вечером пятого дня восстания император Юстиниан отдал приказ Ипатию и Помпею, племянникам покойного императора Анастасия, как можно быстрее отправляться домой. Вероятно, он заподозрил их в вынашивании предательского плана, направленного против него. Но они, испугавшись того, что народ заставит их взойти на трон, сказали императору, что с их стороны будет неправильным уйти и оставить своего государя одного в минуту крайней опасности. Когда император Юстиниан услышал эти слова, он еще больше укрепился в своем подозрении и велел им немедленно покинуть дворец.

На закате следующего дня народу стало известно, что мужчины покинули дворец, в котором укрывались все это время. — Тогда все население города пошло к ним и, объявив Ипатия императором, приготовилось вести его на главную площадь города, чтобы тот принял власть. Однако жена Ипатия, Мария, женщина честная и благоразумная, схватила мужа и встала у него на пути. Громка плача и обращаясь с мольбами ко всем своим родственникам, она говорила, что народ ведет его на верную смерть. Когда толпа оттеснила ее, она неохотно отпустила мужа, и он, сам того не желая, пошел на Форум Константина, где народ возвел его на трон.

Когда Ипатий прибыл на ипподром, он сразу направился к тому месту, где должен был сидеть император, и воссел на императорский трон, откуда подобало наблюдать за конными и атлетическими состязаниями. Тем временем император и его двор решали, как им лучше поступить: остаться в городе или сбежать на кораблях. Вдруг императрица Теодора произнесла следующую речь: «Я считаю, что данный момент самый неподходящий для бегства, даже несмотря на то что оно принесет нам свободу и безопасность. Для того, кто был императором, не к лицу быть беглецом. Пусть лучше я умру на императорском троне, но я не хочу дожить до того дня, когда люди, встречающие меня, не будут обращаться со мной, как с госпожой. Я согласна с одной древней поговоркой, что императорская мантия является самым лучшим погребальным саваном». Когда императрица произнесла эти слова, все присутствующие преисполнились храбростью и, склонившись в пользу сопротивления, начали решать, как им защитить себя. Все надежды императора были связаны с Мундом и Белизарием, который недавно вернулся из военного похода в Персию и привел с собой армию, многочисленную и могущественную. Белизарий, проложив не без труда себе путь по городу, покрытому развалинами и полусгоревшими домами, подошел к стадиону. Предположив, что ему придется сражаться против простого народа, занявшего оборону на ипподроме — огромного скопища людей, толкающих друг друга, — он достал из ножен меч и, скомандовав другим сделать то же самое, с криком бросился на толпу. Народ, стоящий хаотично, а не четким строем, увидев вооруженных солдат, о храбрости и военном мастерстве которых ходили легенды, бегущих на них с оголенным оружием, мгновенно отступил.