Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров Страница 42

И вот 20 июля на Пленуме спор зашел о хозяйстве. Пятаков выступил с резкой речью, в которой обвинял сторонников Сталина, в том числе и Дзержинского, в развале хозяйства, в бюрократическом перерождении и чуть ли не в предательстве революции путем извращения хозяйственной политики. Это выступление Пятакова вызвало бурное возмущение Дзержинского, необычное даже для его темпераментного характера. Он оборвал речь Пятакова и закричал, показывая пальцем в его сторону: «Вы являетесь самым крупным дезорганизатором промышленности!»

Дзержинский разразился в ответ на пятаковские обвинения бурной и взволнованной речью. Он обрушился на Пятакова, на проводимую им политику, припомнил его собственные бюрократические замашки и историю со знаменитым приказом о повышении цен и бесконечные нападки на беспартийных специалистов ВСНХ:

«Я прихожу прямо в ужас от нашей системы управления, этой неслыханной возни со всевозможными согласованиями и неслыханным бюрократизмом» [145].

Через три часа после окончания заседания Пленума ЦК 20 июля 1926 года Дзержинский умер.

Обычно его представляют в роли Председателя ВЧК-ГПУ. Значительная часть литературы о Дзержинском, так или иначе, посвящена его деятельности на ниве борьбы с внутренними врагами революции. В книге «Неизвестный Дзержинский», вышедшей в 1995 году, в первой части рассказывается о его дореволюционной деятельности, а во второй – о его работе в ВЧК, конечно, с очень подробным освещением расстрелов и расправ чекистов. Мысль проста: «неизвестный Дзержинский» – это и есть кровавый палач ВЧК. О его хозяйственной деятельности не было ни слова.

Хотя если и писать книгу с таким названием, то она должна рассказывать именно о хозяйственной работе Дзержинского. Это и есть самая малоизвестная сторона его жизни. Если бы не работы С.С. Хромова, так и не знал бы, что без Дзержинского индустриализация, возможно, и не состоялась бы.

За полтора года работы на посту Председателя ВСНХ Дзержинский сделал очень большой вклад в развитие советской промышленности. Я бы сказал, что вклад этот был решающим в деле дальнейшего развития. В годы индустриализации кем-то из индустриализаторов был пущен в ход меткий афоризм о том, что старые заводы строили новые. Так оно, в общем, и было. Значительная часть оборудования и металлоконструкций для новых заводов изготовлялась на старых, давно работающих заводах. От их работы зависели сроки строительства и сроки пуска новостроек в эксплуатацию. На старые заводы жали изо всех сил, чтобы ускорить пуск новостроек. Так вот, заслуга Дзержинского состоит в том, что он привел имеющееся в наличии в 1925–1926 годах производство в более или менее работоспособное состояние.

Когда он пришел на пост председателя ВСНХ, в СССР выплавлялось 1 млн. 550 тысяч тонн чугуна, 1 млн. 623 тысячи тонн стали и производилось 1 млн. 396 тысяч тонн проката. В конце 1925/26 года выплавка и производство составили: чугун – 2 млн. 202 тысячи тонн, сталь – 2 млн. 910 тысяч тонн, прокат – 2 млн. 259 тысяч тонн. Рост по чугуну составил 70,4 %, по стали – 55,8 %, по прокату – 61,8 %.

В 1924 году работало 45 доменных и 115 мартеновских печей. В 1926 году Дзержинский оставил после себя 53 работающие домны и 149 работающих мартеновских печей. При нем были расконсервированы и пущены: Енакиевский, Донецко-Юрьевский им. Ворошилова и Константиновский металлургические заводы на Юге и пять металлургических заводов на Урале. Кроме металлургических заводов, было расконсервировано и пущено еще 400 других предприятий различных отраслей. Загрузка заводов составила 101 % от уровня 1913 года. СССР в 1926 году вышел на 7-е место по выплавке чугуна и на 6-е место по выплавке стали, сосредоточив в своих руках 3,2 % мировой выплавки стали.

При Дзержинском началось первое строительство. Были заложены металлургический завод в Керчи, заводы сельскохозяйственного машиностроения в Ростове и в Златоусте и метизный завод в Саратове [146].

Это и есть то наследство, которое оставил после себя Дзержинский в советской металлопромышленности: работающие предприятия, работающие печи, новостройки и большой задел на будущее в виде планов восстановления основного капитала. Без этого задела осуществление индустриализации было бы трудноосуществимым.

Теперь же мы перейдем от политики, которая вершилась в высоких кабинетах ВСНХ, Госплана СССР и Центрального Комитета ВКП(б), к тем площадкам, на которых разворачивалось строительство новых заводов.

Составление дельного плана и неуклонное проведение в жизнь хорошо спланированной и обоснованной хозяйственной политики – это дело безусловно хорошее. Но оно, как, впрочем, и всякое большое дело, неосуществимо без привлечения к нему большого числа хороших и инициативных исполнителей. Ни одно сражение не может быть выиграно без солдат, и ни одна стройка не может быть проведена без рабочих. Для того чтобы в полной мере понять, как шел процесс индустриализации, нужно не только рассмотреть историю самой идеи, процесс составления планов и выработки конкретных мер, но и обратиться к истории самого строительства.

К сожалению, работы об индустриализации, выпущенные еще при Советской власти, грешат односторонностью. Они повествуют о чем-нибудь одном: либо о высокой государственной политике, и только о ней, либо о строительстве какого-то одного завода. Либо есть еще и такой вариант: рассказывают только о работе парторганизаций на строительстве.

Этот подход, может быть, и оправдан с точки зрения административной организации научных исследований, но совершенно оказывается негодным для составления полной и многосторонней картины индустриализации. Ее нельзя составить, если рассматривать эти задачи по отдельности: план, процесс строительства, влияние партии и т. д. Все это: и плановая работа, и стройка, и работа партийных организаторов осуществлялись одновременно.

К большому сожалению, трудно дать нормальное описание сразу всех факторов. Этого не позволяет структура и объем книги. Потому пришлось для начала посвятить больше внимания выработке государственной и партийной политики в области хозяйства, а потом только обратиться к истории строительства. Дальше пойдет рассказ о наиболее ярких и важных стройках, в частях главы под соответствующими названиями.

Проект Днепровской гидроэлектростанции появился еще в годы Гражданской войны, и, как говорилось выше, он был внесен в план Государственной электрификации России. Тогда же, практически не откладывая дела, ВСНХ пыталось приступить к строительству, как это было сделано с Волховской, Шатурской и Каширской станциями. 1 января 1921 года была создана проектно-строительная организация – Днепрострой. Ее руководителем стал один из авторов плана ГОЭЛРО и член Президиума Госплана РСФСР Иван Гаврилович Александров. В нее вошли 14 специалистов. Эта организация должна была составить проект станции и приступить к строительству. 1 июля 1921 года Ленин подписал постановление Совета Труда и Обороны о плане электростроительства, в котором было предписание начать изыскательские и строительные работы на Днепрострое [147].