Первая мировая. Проигравшие победители. Русские генералы - Алексей Порошин Страница 42

Таким образом, на ближайшем помощнике начальника штаба (генерал-квартирмейстере) в оперативно-стратегическом звене лежала основная, наиболее ответственная часть работы штаба. Это ослабляло влияние на нее самого начальника штаба, который занимался менее важными, второстепенными обязанностями, к которым относились административные, инспекторские и хозяйственные вопросы. Следует сказать, что в армиях наиболее развитых государств того периода начальник штаба непосредственно отвечал именно за оперативную, основную работу штаба.

Одним из структурных подразделений Главного управления Генерального штаба (до 1903 г. Главного штаба в соответствие с «Положением», введенным в действие приказом 1903 г. № 133 по военному ведомству) являлся Военно-ученый комитет, который в 1812–1863 гг. и 1867–1903 гг. входил в него на правах отдельного комитета. В его функции входило: «1) составление соображений и рассмотрение инструкций по частям: военно-ученой, статистической и геодезической; 2) рассмотрение предположений, изобретений и сочинений, относящихся до усовершенствования частей генерального штаба и корпуса топографов и рассмотрение книг и изданий для общевоенного образования офицеров; 3) наблюдение за собиранием подробных сведениях о способах России и иностранных государств в военном отношении; 4) попечение о пополнении библиотеки главного штаба и военно-ученого архива новыми сочинениями, картами и т. п.; 5) наблюдение за соответственным ходом образования в академии генерального штаба и в военно-топографическом училище».

Прохождение службы на штабных должностях предоставляло данной категории офицеров определенные преимущества перед армейскими офицерами, связанные с отдельной служебной линией производства в чины и звания. Хотя следует заметить, что причисление офицера к Генеральному штабу не гарантировало его реальной пригодности к выполнению служебных обязанностей. Подготовка каждого отдельно взятого офицера генерального штаба как в войсках, так и в штабах зависела от случайностей.

Отметим, что этого в значительной мере избегали в Германии, где причисление к Генеральному штабу осуществлялось после окончания академии, но через несколько лет службы под педантичным наблюдением и оценкой его деятельности со стороны кураторов – достаточно высоких чинов немецкого Генерального штаба.

Для офицера Генерального штаба русской армии второй половины XIX в. требовалось умение печатать на печатной машинке, управлять автомобилем, вести воздушное наблюдение и читать аэроснимки, использовать радиотелеграф и радиотелефон. Необходимо было также знание языков (прежде всего немецкого, французского, английского) для собственной проработки иностранных изданий в области военного искусства и выработки точки зрения на основные вопросы военного дела.

Владение перечисленными навыками и умениями позволяло штабным офицерам качественно выполнять главную, основную обязанность офицера Генерального штаба – согласование действий отдельных родов войск. Правильное руководство возможно лишь при условии согласования стремлений, возможностей, достоинств и недостатков отдельных слагаемых столь сложного сейчас военного механизма. Умение согласовать действия различных людей с их слабостями, самолюбием, свойствами, характером было более существенным делом и осуществлялось органом, обслуживающим интересы целого. Это и являлось уделом офицера Генерального штаба и его основным полем деятельности.

Опыт в этом роде деятельности приобретался в мирное время при выполнении обязанностей, возлагаемых в штабах на офицеров Генерального штаба в ходе войсковых маневров и в ежегодных полевых поездках строевых офицеров и слушателей академии Генерального штаба. Руководителями в таких поездках назначались, как правило, офицеры, причисленные к Генеральному штабу.

Полевые поездки имели цель: «а) подготовить высших начальников к решению стратегических задач преимущественно на предполагаемом театре военных действий; б) утвердить в строевых начальниках способность к быстрой оценке тактического положения и свойств местности; в) доставлять генералам, офицерам и врачам практику в распоряжении войсками в поле, не отвлекая для того войска от занятий».

Полевые поездки подразделялись на дивизионные, корпусные, крепостные и окружные. Для кавалеристов в дивизиях проводились специально-кавалерийские поездки. Полевые поездки, как правило, заканчивались двухсторонними маневрами. Корпусные, дивизионные, специально-кавалерийские поездки проводились ежегодно. Крепостные – в разное время года. Окружные по мере возможности, решением командующего с уведомлением военного министра.

Содержание полевых поездок раскрывает «Инструкция для занятий с офицерами в полевой поездке (1903 г.)». В соответствии с ней главной целью полевых поездок являлось ознакомление с той связью, которая должна существовать между всеми родами войск при разрешении одной общей задачи. В ходе занятий руководители партий (на которые разбивались обучаемые офицеры) давали лично каждому офицеру четыре или пять тактических задач следующей тематики: 1) оборона и атака позиций; 2) разведывательная служба и действия малой войны; 3) различные виды расположения на отдых: квартиры, квартиро-бивак с мерами для охранения внутреннего порядка и внешней безопасности; 4) походное движение, подготовка движения и исполнение его.

Каждый обучаемый докладывал решение заданных ему задач в присутствие всех офицеров. Реальность действий проверялась на отряде, состоящем из 2 полков пехоты, 2–3 батарей и 2–3 эскадронов, специально выделенном в распоряжение обучаемых.

В Таблицах 9/1, 9/2 (Приложение 7) представлены данные о полевых поездках, в которых участвовали исследуемые военачальники. Их анализ показывает, что наибольшее количество поездок приходилось на долю М. В. Алексеева и Н. В. Рузского. Причем при приблизительном их равенстве у первого география охватывает практически весь европейский театр военных действий. В то время как у Н. В. Рузского она ограничена в основном Киевским военным округом. Невелик подобный опыт у Я. Г. Жилинского и весьма мал у А. А. Брусилова и А. Н. Куропаткина. Н. И. Иванов на полевые поездки привлекался в качестве офицера артиллерийского подразделения, обеспечивающего практическую часть занятий. А. Е. Эверт участвовал в полевых поездках только тактического звена – дивизия, корпус.

Уровень поездок для их последующей практической значимости для военачальников на фронтах Великой войны также свидетельствует в пользу первых двух названных военачальников, так как в окружных полевых поездках решались стратегические задачи. В то время как на дивизионных и корпусных, что отличает А. Е. Эверта и несколько Я. Г. Жилинского, – задачи тактического уровня. Очевидно, что впоследствии в годы Первой мировой войны при анализе обстановки знание районов предстоящих сражений и полученный опыт помогали главнокомандующим в какой-то мере при принятии решения.

Таким образом, офицеры штабов выполняли многообразные обязанности, характер которых был то узко профессиональный (в штабах военных округов, Главном штабе), то многоплановый, включающий в себя весь спектр обязанностей штабной службы (тактические штабы).

Можно было длительное время прослужить на штабных должностях, практически не занимаясь оперативными вопросами, и быть в глазах несведущих людей большим знатоком штабной службы, пригодным к занятию важных командных постов в армии. Это подтверждается мыслью А. Н. Куропаткина, высказанной при анализе неудач в ходе Русско-японской войны 1904–1905 гг.: «Многочисленные штабы корпусов, особенно по специальности генерального штаба, имеют весьма недостаточную практику (оперативной деятельности. – А. П.)».