Александр Великий. Смерть бога - Пол Догерти Страница 42

Раненые умирали, но больше всего Александр беспокоился о любимом им Птолемее, будущем царе. И тут произошло интересное, поразительное событие, некоторые приписывают его божественному провидению. Птолемея любили все – и за характер, и за доброту. За прекрасные свои деяния он получил поддержку. Царь увидел сон. Ему приснилась змея с растением во рту, и змея поведала ему, что растение целебное, и показала, где оно растет. Когда Александр проснулся, он отыскал растение, размял его и приклеил к ране Птолемея. Приготовил он также и настойку из этого растения и велел Птолемею пить ее. Больной быстро поправился.

Описывая жизнь Птолемея после смерти Александра, Диодор, должно быть, пользовался теми же источниками, и Птолемей представлен в них как лучший друг Александра, хитроумный полководец и отважный воин, которого все любили. Тем не менее здесь есть парадокс. Примечательно то, что сам о себе Птолемей не говорит, а это он мог бы сделать, чтобы подчеркнуть свою близость к царю. Птолемей, несомненно, в высшей степени талантливый полководец, но одновременно он отвечал за безопасность царя. Вскоре после смерти Гефестиона Птолемея повысили в должности, он стал дегустатором царя и непосредственно отвечал за то, что царь ел и пил. Следовательно, ответственность за угощение на пиру у Мидия ложится на Птолемея.

О том, что это действительно было так, можно прочесть в надежном источнике: Афиней ссылается на Харета, распорядителя двора Александра.

Дегустаторов блюд называли медиаторами, они ели царскую пищу, чтобы царя не отравили. Должность эта была высокая и почетная. По крайней мере Харет пишет в третьей книге «Истории», что медиатором Александра был сам Птолемей.

Получается, что Птолемей командовал у Александра разведкой, собирал информацию и должен был знать все, будь это чудодейственное лекарство или слухи о том, что Гермолай с пажами замышляют убийство Александра. Царь настолько его к себе приблизил, так доверял, что даже поручил ему дегустацию своей еды и питья. И не Иолл, а Птолемей должен был распоряжаться вином и едой Александра. К тому же, принимая во внимание психологическое состояние Александра в 323 году до н. э. и серьезную возможность заговора, Птолемей обязан был быть рядом с царем на пирушке Мидия и должен был проверять еду, которую больному Александру приносили в купальню. Тем не менее примечательно то, что сам Птолемей ни разу – ни в отрывках, ни в работе Арриана – не упоминает о присутствии своем рядом с Александром в то судьбоносное время. Верно то, что история Птолемея утрачена, однако Арриан читал ее, он же был страстным поклонником как Птолемея, так и Александра, тем не менее он молчит о последних днях жизни великого завоевателя. Та же завеса молчания скрывает такие значительные события, как роковая ссора Клита с Александром или поджог царем Персеполя, Еще важнее то, что Птолемей присутствовал на пирушке Мидия. Он должен был находиться рядом с царем последние десять дней его жизни, тем не менее он ни разу не говорит ни о лечении, ни о слухах о предательстве, ни о том, что случилось сразу после смерти Александра. Птолемей помалкивает об очень многих вещах, одновременно акцентируя то, что он преданный друг и отличный командир и при этом человек, не вмешивающийся в дворцовую политику Александра.

Я думаю, что отсутствие информации о близких отношениях с царем имеет свою причину: если Александр был убит, то какую роль сыграл при этом Птолемей? Был ли это промах телохранителя или же он явился пособником? Я твердо уверен в последнем.

Птолемею исполнился тридцать один год, когда умер его биологический отец Филипп. Птолемея выслали из Македонии, и к убийству Филиппа он вряд ли имел отношение. Если же соучастником цареубийства был Александр, а для такого предположения имеются серьезные основания, то Птолемей подозревал, должно быть, единокровного брата в совершении преступления. Обстоятельства, окружавшие смерть Филиппа, в высшей степени подозрительны, в особенности то, что трое личных телохранителей Александра нагнали и закололи Павсания. Диодор пишет, что Птолемей после смерти Александра «был исключительно враждебно настроен к Пердикке». Вскоре Птолемей и этот влиятельный военачальник вступили друг с другом в отчаянную схватку. У Птолемея наверняка были предположения относительно участия Александра, Олимпиады и других придворных из их окружения в убийстве Филиппа, а потому он вынашивал, согласно македонским обычаям, план кровной мести.

Птолемей был уже не так молод, когда Александр вступил на трон. Он был старше юных приближенных Александра и младше консервативных македонцев вроде Клита, Антипатра и Пармениона. На мой взгляд, Птолемей симпатизировал Клиту. Когда Клит вступил в конфликт с царем, то, по свидетельству Аристобула, Птолемей схватил Клита, вытащил его из палатки в холодную темную ночь и даже вывел за пределы лагеря, стараясь увести от опасности. Квинт Курций таких подробностей не сообщает, но и он рассказывает, что Птолемей был в числе людей, вступившихся за Клита. Аристобул, однако, был ближе всех к той исторической эпохе, и его описание требует тщательного анализа. Мы видим, что Птолемей лишь недавно получил повышение и сделался личным телохранителем царя. Применив силу, он вытаскивает из палатки Клита, немолодого, грубого человека, с медвежьей силой. Клит – один из главных военачальников Александра, и он вне себя от гнева, к тому же пьян. Птолемей выталкивает его из палатки в холодную ночь. Клит вряд ли позволил бы «щенку» Александра такую вольность по отношению к себе, тем более что он разгорячился от вина и кипел от злости. Следовательно, до этого у него были приятельские взаимоотношения с Птолемеем и к царскому телохранителю он относился как к другу. Возможно, у них были сходные интересы, и оба, должно быть, с неприязнью воспринимали возраставшую увлеченность Александра традициями восточной деспотии. Симптоматично, что Птолемей ни разу не одобрил приверженность Александра к персидским обычаям и нравам, не изображает он себя и страстным защитником царского авторитаризма.

Еще один важный инцидент свидетельствует о консервативных взглядах Птолемея. Описывая поджог Персеполя, Птолемей – пером Арриана – говорит об этом поступке как о результате стратегического решения, демонстрирующем подрыв могущества Персии. Полное уничтожение огромного зала аудиенций описано им почти как священный, символический акт, как наказание царя царей за все грехи, совершенные им против греков. Плутарх, однако, рассказывает другую историю, Он отмечает, что Александр был пьян, что подбила его на поджог Таис, афинская куртизанка, которая стала любовницей Птолемея и родила ему троих детей. Таис, должно быть, получило «добро» от любовника и действовала по его наущению. Она выражала мнение консервативных македонцев, таких как Птолемей, желавших ударить в сердце Персии и уничтожить ее культуру огнем и мечом. Таис – интересная историческая фигура. Будучи афинской куртизанкой, она, вероятно, встретила Александра, когда тот приехал в Афины после великой победы при Херонее. Таис явилась в македонский дворец вместе с другой гетерой, Гликерой, любовницей Гарпала. Взаимоотношения Таис с Александром, а потом с Птолемеем вызывают разного рода толки. Ее участие в поджоге Персеполя отражает настроения македонян. Историки, кроме Плутарха, проигнорировали ее высказывание. Подначивая Александра устроить поджог, Таис заявила: «Я ужасно устала бродить по Азии». Это замечание наводит на размышления: выходит, что уже в 330 г. до н. э., за четыре года до индийского восстания, некоторым людям из близкого окружения Александра кочевая жизнь страшно надоела. Таис была таким человеком, но, что еще важнее, ее настроения разделял и Птолемей.