Бутырка. Тюремная тетрадь - Ольга Романова Страница 42

Ухажористые парни

Доехала до зоны, захожу в то место, где в окошечке размером с две сигаретные пачки принимают передачи и документы для свидания, я про себя называю это место «приемным покоем». Там обычно немного народа, но в этот раз — аншлаг. Помимо обычного контингента — в основном, это жены от 18 до 50, причем малолеток больше, некоторые с детьми приезжают — большая компания местных ребят, приехали навестить двоих своих корешей. Ждать свидания надо долго, местные ребята сбегали за пивом, и очень быстро, часа за два, надрались в хлам — видимо, на старые дрожжи. И начали кадрить всех подряд, весь женский пол, приехавший на свидания к своим мужикам. Кадрят, как умеют, — словарный запас полностью состоит из ласкового такого матерка и междометий. А бабам нравится: огонь в глазах, плечами поводят, кудрями трясут, подначивают — привычно, видимо, принимая ласковый матерок за комплименты. Одну парень приобнял, та гогочет: «Экий ты ухажористый!». Тут же, на лавочке, сидит цыганка с детьми, две девочки лет по пять, семечки лущат, наблюдают, улыбаются, друг друга локоточками подталкивают на самых зажигательных пассажах.

Начала понимать успех Петросяна. Он — вершина эволюции. Недосягаемый светоч разума, мерило вкуса и икона стиля.

Не знаю, чем там у них закончилось, меня позвали заходить на зону. Уже хорошо знакомый охранник говорит: «Вот, пораньше тебя запускаю, нечего там тебе делать». Вытряхнули мы с ним все мои баулы — обыск, дело привычное. Все вскрыли, понюхали, карманы вывернули — все в порядке. Уходя, обернулся: «Извините».

Потом уже на общей кухне встретила девушку из очереди на свидание, самую зажигательную. «Да ты чего, — говорит, — подруга, строгая такая? — Да нет, — говорю, это у меня лицо такое. — Ну и дура». Да кто бы спорил.

Муж пришел. Ну, совсем другое дело: здоровый деревенский цвет лица, улыбается. Зарплату получил. Он заведует библиотекой, ему положена зарплата: за всеми вычетами остается 2400 руб., которые идут ему на счет, и он может на эти деньги покупать что-то в местном магазине. С нового года, говорит, будет почти 3000. Крез.

Рассказывает библиотечные байки. Пришел к нему человек, попросил Псалтырь. Через три дня приносит назад. «Ну что, — спрашивает муж, — понравилось?». Отвечает: «Понравилось. Интересная книга».

Другой попросил многотомник «Свод законов РСФСР», имеется в библиотеке такая макулатура. Муж спросил — зачем? «Да вот, пока сижу, изучу право». «Так они не актуальны уже, законы эти, недействительны». «Почему?». Да потому что такой страны нет уже 20 лет как. Удивился.

А еще муж встретил человека, с которым сидел в первые недели в Бутырке, в камере с убийцами. Человек с подельником ограбил турфирму и завалил двоих. То есть ст. 105, часть 2, от 8 до пожизненного. В итоге человек получил 5 лет, по ст. 158, часть 4, это грабеж, от 5 до 10 лет. Муж спрашивает: как? — Денег дали следователю. — А куда следователь трупы дел? — А следователь написал, что это не наши трупы, что мы пришли в турфирму, а они уже там были, трупы-то, а мы только грабили.

Он скоро выйдет по УДО — встречайте.

На зону пригнали пожарную машину — покрасить. В порядке шефской помощи пожарным, разумеется. Никакого автосервиса на зоне нет, ну и не надо: машину чудесно покрасили в два слоя красной половой краской, и сверху — три слоя паркетного лака. Местные умельцы говорят, что по жизни это будет лучше, чем любая автоэмаль. Ну, лучше — не лучше, другого все равно здесь нет.

Муж как временно оставшийся не у дел бизнесмен составил план подъема колониального хозяйства и имел по этому поводу беседы с отделом маркетинга (есть такой на зоне, даже табличка висит). Подсчитал себестоимость местного производства (оно у нас уникальное, поэтому не буду писать, какое), рассчитал рентабельность, осмотрел производственные площади. Говорит начальству: вам нужно вот тут автосервис устроить, а здесь втрое расширить производство. Начальство отвечает: да ты чего? Вот будем мы сейчас тут бабки для страны зарабатывать, нас сверху увидят, похвалят, да и поставят сюда своего оглоеда. А так — мы тут тихо все сидим.

Если все же идти по пути платных услуг, то надо иметь в виду, что, опять же, существует два варианта: во-первых, договариваться напрямую с людьми в погонах; во-вторых, использовать в качестве посредников людей, близких к «ворам». В первом случае получателями денежных знаков будут исключительно представители местной администрации (которые запросто могут взять денег и ничего не сделать), во втором представители администрации также получат деньги, но значительная часть средств уйдет на пополнение воровского общака, что является некоторой гарантией сделки.

СПРАВКА: В тюрьме различают два вида общака:

1. «Общее» — это так называемое «насущное», в которое входит, в первую очередь, чай и сигареты, а также все остальное по мере сбора из разных камер: зубные щетки, пасты, носки, лапша быстрого приготовления, спички и чай. «Общим» распоряжается смотрящий за «Общим», или О, который должен быть на каждом корпусе или крыле тюрьмы. Основная цель «Общего» — выделение насущного порядочным арестантам на этап и, по мере возможности, поддержка находящихся на Централе арестантов, лишенных поддержки с воли. Распределение «Общего» происходит достаточно просто: нуждающийся арестант пишет маляву в котловую хату (в камеру, где содержится «Общее») с просьбой о выделении насущного того-то и того-то. Ему по «дороге», в специально сшитых тарах (их называют КШ, или «кИшка») высылается все необходимое. При этом ведется строгий учет, или точковка: кому, сколько и куда ушло, и сколько от кого пришло. В моей камере № 276 на Большом Спецу одно время хранилось «Общее» левого крыла Большого Спеца, и за ночь мы успевали отправлять КШ в 15–20 камер.

2. «Воровское» — это деньги, которыми может распоряжаться смотрящий за тюрьмой. Эти деньги идут на разные нужды, начиная от покупки людей в погонах, заканчивая оплатой телефонной связи. В «воровское», к примеру, должно выделяться 20 % от любого выигрыша в тюрьме, и другие взносы.

Начиная платить, нельзя быть уверенным до конца, что не произойдет сбой. Так, мой приятель, бизнесмен А., найдя общий язык с людьми в погонах, и сидя в хорошей камере с телефоном, неожиданно посреди зимы был переведен на Малый Спец, в камеру без оконных рам. Произошло это, когда его «куратор» уехал отдыхать за рубеж по купленной А. путевке. Мой знакомый А. смог вернуться в свою прежнюю камеру только недели через три, понеся дополнительные финансовые затраты на еще одного «куратора», и плюс закаленным как сталь, так как спал он в камере в зимней куртке и шапке, и все равно было холодно. При таком раскладе у него по-прежнему нет гарантий, что не появится третий или четвертый «куратор» — и такое же число сбоев.

Не нужно тешить себя иллюзиями, что все дураки, а я один смогу договориться с самым главным, и у меня будет все замечательно. Это ошибка, все будет замечательно только до определенного момента. Так, мой знакомый чиновник С. договорился, как ему казалось, с самым главным человеком, и в свой день рождения получил коньяк Hennessy XO. Однако не успел он его открыть, как в его камеру вошли двое сотрудников в штатском, представлявшие ФСИН, и свой день рождения, а также последующие 14 суток, С. провел в карцере, получив максимально строгое взыскание. О своем визите представители ФСИН имеют полное право никого в известность не ставить, поэтому и С. никто не смог предупредить или уменьшить ему срок содержания в карцере, так как его дело было на контроле ФСИН.