Флот Людовика XV - Сергей Махов Страница 42

После перерыва возобновился суд над Лестоком. Огль, сославшись на недомогание, оставил пост председателя трибунала и был заменен контр-адмиралами Перри Мейном (ярым вигом) и Джоном Бингом (сыном Джорджа Бинга, членом парламента от партии вигов). На суде Лесток настаивал, что он не мог сражаться, не нарушив при этом линии; он не имел такой возможности, поскольку, хотя сигнал сражаться и был поднят, но также все еще развевался сигнал держаться в линии баталии. Он был единогласно оправдан. Истина же заключалась в том, что он нашел убежище за чисто техническими извинениями, которые и выручили его, хотя он действовал противоположно духу своей прежней корреспонденции с капитаном Барнеттом, что подчиненный должен выйти из линии, даже без приказа, ради соединения с главными силами и оказания им помощи в бою. Короче говоря, ради собственных интересов, а их было нетрудно сформулировать, он забыл о своем долге перед своей страной и своими товарищами по оружию и не стал отступать от буквы инструкций.

Во время суда над Лестоком произошло весьма знаменательное событие. 15 мая 1746 года Лордом — Главным Судьей (Lord Chief Justice) [90] суда по общегражданским искам Джоном Виллисом был арестован председатель данного трибунала — контр-адмирал Перри Мейн. Лорд — Главный Судья выдвинул против адмирала Огля и контр-адмирала Мейна обвинение в несправедливом лишении свободы во время похода на Картахену лейтенанта морских пехотинцев Джорджа Фрая и плохом с ним обращении. Причиной заключения и пыток был незаконный приговор, вынесенный военным трибуналом под председательством данных господ. Обвинение было ратифицировано судом присяжных.

Арест председателя настолько вывел из себя членов трибунала, что, несмотря на тот явный факт, что гражданский закон всегда имеет приоритет над военным, они приняли резолюцию, в которой говорилось о Лорде — Главном Судье с грубым неуважением. Эти резолюции они направили Лордам Адмиралтейства, которые представили их Королю. Его Величество несколько поспешно выразил свое недовольство тем оскорблением, которое было нанесено трибуналу, но он, как и Лорды Адмиралтейства, имели явно смутное представление о той огромной власти, которой был наделен Лорд — Главный Судья суда по общегражданским искам, который, узнав о таких резолюциях трибунала, немедленно приказал взять под стражу всех членов трибунала. Он стал предпринимать и другие меры, чтобы защитить свою должность, когда этому эпизоду был положен счастливый конец, члены трибунала извинились и полностью ему подчинились.

Решение по делу Лестока было следующим:

«Накануне сражения ночь была светлая, и Адмирал хорошо видел Вице-адмирала, а тот — видел Адмирала; и если Адмирал считал, что дивизион Вице-адмирала был слишком далеко на ветре, то он должен был послать ему шлюпку, либо каким-либо иным образом сообщить ему о своем приказе, а не судить об этом на другой день, когда уже решили сражаться; поскольку это не было использовано, то это означает, что Адмирал полагал, что дивизион Вице-адмирала не был далеко от него на ветре и, следовательно, не нарушил приказ Адмирала. Нет оснований полагать, что порядок дивизиона Вице-адмирала был нарушен, когда он лег в дрейф, наоборот, его дивизион имел наилучший строй во всем флоте Его Величества; днища его кораблей были очищены, корабли были готовы к бою, построены в линию баталии, относительно чего он делал и репетовал сигналы, равно, как и другие, сделанные в этот день.

Если бы Вице-адмирал поставил паруса ночью без приказа своего командующего, это было бы неоправданным нарушением дисциплины; точно также Инструкции не содержат приказа, предписывающего какому-либо дивизиону ставить ночью паруса после того, как флот лег в дрейф.

Указание в обвинении относительно того, что следующим утром был поднят сигнал о линии баталии, служит доказательством того, что он был спущен на ночь; и на основе ряда свидетельских показаний Вице-адмирал поставил паруса на рассвете, отрепетовал и исполнил этот сигнал и предпринял все от него зависящее, чтобы занять свое место и подойти к центру.

Многие свидетели как обвинения, так и обвиняемого утверждают, что последний поставил паруса раньше Адмирала с тем, чтобы сократить разницу в дистанции, которая образовалась ночью из-за разницы в дрейфе.

Большинство свидетелей обвинения и все свидетели обвиняемого заявили, что Вице-адмиралу было невозможно присоединиться к Адмиралу и примкнуть к линии, прежде чем был вечером спущен сигнал погони, даже многие из остальных свидетелей признали это фактом.

Адмирал, спустившись на арьергард союзного флота, исключил Вице-адмирала из сражения, даже если бы он смог подойти; поскольку, если обе линии флотов сблизились, когда Адмирал вступил в бой с „Реал Филиппе“, Вице-адмиралу и его дивизиону достался бы для боя только один корабль флота противника.

Депеши, направленные Вице-адмиралу Адмиралом с двумя лейтенантами, включали приказы поставить все возможные паруса для того, чтобы он примкнул к линии баталии; не было поднято никакого сигнала для него и его дивизиона относительно погони или же сигнала — направить корабли его дивизиона в погоню, без которых, при наличии поднятого сигнала держаться в линии баталии, и особенно после депеш, доставленных ему двумя лейтенантами, он не мог, не нарушая своих обязанностей, начать погоню или послать в погоню свои корабли, нарушив линию баталии. Он также не получал таких приказов, чтобы он смог сблизиться с 4 кораблями противника, о чем говорится в обвинении, прежде чем они подошли к Адмиралу, поскольку все согласны с тем, что они шли гораздо лучше, чем флагманский корабль Лестока „Нептун“.

Обвинения в пункте 6 не доказаны: хотя „Мальборо“ и был в трудном положении, но это не касалось „Намюра“, да и „Мальборо“ потребовалась помощь только после того, как отошел „Намюр“; „Намюр“ и „Мальборо“ были равны по силам испанским „Реал Филиппе“ и „Эркулес“. Вице-адмирал не мог послать какие-либо корабли из своего дивизиона им на помощь без того, чтобы не нарушить линию баталии; между „Мальборо“ и дивизионом Вице-адмирала было 4 корабля, которые могли помочь „Мальборо“; невозможно, чтобы какие-либо корабли из дивизиона Вице-адмирала смогли бы прийти на помощь „Мальборо“ и „Намюр“ (если бы тот отдал такой приказ) до того, как был спущен сигнал погони, принимая во внимание слабый ветер и сильное волнение, имевшие место с начала боя Адмирала и до этого времени.

Ничто не говорит о том, что Вице-адмирал был главной или частичной причиной неудачи флота Его Величества в Средиземноморье; вступление в общее сражение, в соответствии со Статьей 19, и обеспечение должных диспозиций флота утром для спуска на противника с целью обеспечения наибольшего преимущества не зависели от него.

Если бы вообще весь дивизион Вице-адмирала отсутствовал и если исключить 4 концевых корабля, которые оказали не больше помощи своему флоту, чем дивизион Вице-адмирала флоту Его Величества, оставшиеся корабли флота Его Величества все равно превосходили оставшиеся силы союзного флота.