Цезарь - Эдуард Геворкян Страница 43

После аграрных реформ землю, раньше принадлежащую государству, передали в частное владение. Возникло большое число мелких и средних хозяйств, появились поля, виноградники, сады, оливковые рощи…

Вспомним, что римляне, строя дороги и выводя колонии в провинции, несли с собой также водопровод, канализацию и бани. Личная гигиена римлян способствовала меньшей смертности населения и быстрому его росту — по сравнению с племенами, живущими согласно иным обычаям. Рост населения требовал новых земель, новых войн и новых рабов, чтобы земли, которыми наделялись отслужившие ветераны, обрабатывались.

Инженерная мысль римлян, как мы уже говорили, была на высоте, особенно в военном деле. В аграрном тоже — римляне первыми стали применять плуги с отвалом и железным лемехом, а также позаимствовали из Малой Азии идею колесного плуга. Города Италии славятся ремесленными производствами — в Калах и Минтурнах изготовляют орудия для сельского хозяйства, Путеолы поставляют изделия из железа, Канузий славится шерстяной тканью, Капуя знаменита свинцовым и бронзовым литьем, Ареций своей керамикой…

В Риме строят дома не только из мрамора и туфа, но также из обожженного кирпича и вот уже почти сто лет сооружают многоэтажные дома из… бетона! Строительное мастерство тоже на высоте — акведуки обеспечивают чистой водой из горных родников, поэтому воду из римских кранов и даже фонтанов можно пить даже в наши дни. Дороги, которые идут из Рима во все стороны, строятся так добротно, что по ним будут перемещаться много веков. Война с владычицей морей — Карфагенской державой — научила римлян строить корабли, больше и лучше. На них теперь ставят дополнительные паруса, рулевые весла улучшены.

Разумеется, все это создавалось руками рабов.

В принципе научно-техническая революция могла начаться уже в те годы — труды Архимеда, ненароком убитого римлянами в Сиракузах во время Пунических войн, изобретение Героном паровой турбины, опыты с электричеством — что еще требовалось для качественного рывка?

Книгопечатание? На первый взгляд да. Накопление навыков и умений, возможность любого почерпнуть необходимые сведения, доступность и распространение знаний — это могло сыграть важную роль в быстром развитии технологий. Пергаментные и папирусные свитки горели вместе с библиотеками. У бесценных сокровищ человеческого разума могла быть иная судьбы, возникни тогда полиграфическое ремесло, хотя бы и ценой исчезновения каллиграфии и переписчиков.

Но это только на первый взгляд. Дешевый, а порой и почти дармовый рабский труд делал бессмысленными любые попытки перевести цивилизацию на иные рельсы. Любой здравомыслящий римлянин объяснил бы нам, что предложенные новшества не только противны богам и нарушают традиции, но и попросту негуманны, так как сделают бесполезным труд миллионов рабов, обрекая их на гибель от голода.

Во II веке до P. X. Катон Старший в трактате «О земледелии» сформулировал основные принципы взаимоотношений между хозяевами и рабами. Рабы, учил Катон, подобны животным, и обращаться с ними надо соответственно. Излишняя жестокость не нужна, потому что раб тогда будет плохо работать, а работа, доход, который он должен приносить владельцу, — вот смысл существования раба.

Раб должен или работать, или спать, ему не следует общаться с себе подобными сверх необходимости по работе. Наставления Катона были продиктованы здравым смыслом человека, для которого раб человеком не являлся, а был лишь инструментом, домашним животным, от которых следовало избавиться, если инструмент сломался, а животное состарилось и обессилело.

Впрочем, о том, что рабовладение аморально, бесчеловечно и тормозило прогресс, мы проходили еще в школе и поэтому больше не будем вникать в его, назовем так, материальную часть. А вот что касается моральной…

«Раб завладевал римским гражданином с самого раннего его детства; он влиял на его юность в силу своего образования. Под властным требованием новых веяний, стремившихся приобщить республику к идеям и обычаям Греции, к ней обратились за учителями и нашли их среди рабов. Их взяли, совершенно не считаясь с тем, что один лишь факт принадлежности этих наставников к классу рабов лишал их руководство всякого морального авторитета. Лучшие из них имели право давать советы, но не имели силы придать им обязательный характер…. Многие учителя оказывались более сговорчивыми и становились соучастниками тех беспутств, которые они должны были бы обуздывать. Та минимальная заботливость, с которой их выбирали, только облегчала им эту снисходительность и делала соучастие самым обычным явлением. В самом деле, что требовали от раба, которому поручали воспитание ребенка? Знание языка и литературы, так как хороший тон требовал, чтобы дети обучались этим наукам. Казалось, что раба слишком презирали, чтобы требовать от него других гарантий. Так как детей следовало знакомить с памятниками предков и великими примерами из их жизни и преданности Родине, то считали, что они без вреда для себя могут соприкасаться с рабскими нравами, полагая, что будто бы инстинкт национального достоинства и чувство гордости, присущие римлянину, могли предохранить их от этого влияния. Но злое начало, живущее в человеческой природе, не знает различий, установленных народным правом. Оно воспринимает всякое влияние, содействующее его развитию, не спрашивая о происхождении, и нередко раб прививал порученным ему юным душам свои собственные пороки. Каких только последствий не приходилось ожидать при такой системе воспитания, опирающейся на развращенные нравы». [42]

В трактате «О воспитании детей», приписываемого Плутарху, автор издевается над хозяевами, которые, имея нескольких толковых рабов, заставляют одних обрабатывать поля, других — управлять его судами, третьим доверяют денежные дела, а если найдется ни на что не годный пьяница и обжора, то именно ему поручают своих детей.

Словом, дешевый рабский труд возвысил Рим, но он же его и погубил впоследствии. И был прав один из самых серьезных исследователей истории рабства Анри Валлон: «Институт рабства в Риме дал нам новое доказательство своего влияния на порчу нравов, но еще в значительно большей степени он содействовал их огрубению! Выводы напрашиваются сами собой на основании той картины, в которой мы обрисовали положение рабов. Одна фраза резюмирует все. Рим был городом гладиаторов. Ни одно зрелище в эпоху Республики не имело такой притягательной силы, как эти кровавые битвы, где люди, обучавшиеся вместе и евшие из одной чашки, должны были прерывать начатый ими разговор, чтобы идти хладнокровно избивать друг друга для удовольствия толпы; это были сцены не кровопролития, но смерти, так как народ не желал терпеть, чтобы благодаря заранее условленному бережному отношению друг к другу жертва ускользнула из его рук. Он подумал бы, что его одурачили, если конец сражения не показал бы ему, что оно было серьезным. Оно было вполне серьезно, и когда сам победитель останавливался перед своим поверженным противником, народ приказывал ему довести до конца свою победу. Женщина, робкая девушка подавали большим пальцем легкий знак, который погружал нож в рану побежденного. Эти сцены убийства стали благодаря существованию рабства одним из факторов воспитания римлян». [43]