Освободители - Роберт Харви Страница 43

Армия Бовеса увеличилась до восьми тысяч человек. Яньес продолжал угрожать с запада. Он вновь захватил Баринас, спалив дотла город с десятитысячным населением. Восемьдесят солдат городского гарнизона были казнены. Но возмездие настигло Яньеса — в битве под Успино он потерпел поражение и сам был искалечен.

На севере Себальос и Соломон, несмотря на ряд поражений, все еще были сильны. В их распоряжении было около четырех тысяч солдат в Коро и Пуэрто-Кабельо. На востоке Кахигаль командовал трехтысячной армией. Неподалеку, в долине Туй, находилась армия испанского генерала Росете. В ней насчитывалось около тысячи человек. Армия Росете оккупировала город Окумэре, что недалеко от Каракаса. Все его жители были убиты. Кровожадный Росете приказал солдатам обезглавить даже людей, собравшихся в церкви на молитву. Росете не уступал Бовесу в жестокости, он любил сам сдирать кожу с живых людей, глумиться над женщинами, выкалывать глаза детям, а затем отрубать им головы.

Боливар и его солдаты противостояли неожиданно обрушившимся на них трудностям с необычайным мужеством. На равнинах и в горах они отражали одну атаку за другой. Под Карабобо войска патриотов, руководимые Боливаром, разбили испанцев и загнали их обратно в Пуэрто-Кабельо. Однако роялисты продолжали атаковать. У них было много укреплений в прибрежных долинах, в бесплодных, выжженных солнцем льянос и во влажных низинах на востоке страны. Отовсюду они наносили мощные удары по войскам патриотов.

Британцы — главная надежда Миранды — цинично выжидали. Они не хотели обострять отношения с Испанской империей. Соединенные Штаты также не помогали. Боливару не хватало дипломатического дара Миранды. Он не вполне осознавал, насколько необходима в таких ситуациях помощь иностранных государств. Боливар, используя только собственные ресурсы, сражался с врагом, постоянно получавшим помощь из-за океана.

В стране, где было всего двести тысяч белых, пятьсот тысяч чернокожего населения и двести тысяч индейцев, испанцы всегда могли найти рекрутов для своих войск. Угнетаемые бедняки ненавидели хозяев и горели желанием поживиться за их счет. Креольская аристократия убедилась, что ее представление о либеральном конституционном правлении совпадает с представлением незначительного числа жителей Венесуэлы и очень отличается от позиции жителей западной горной части страны.

У испанцев было преимущество в велении террористической войны. Хотя Боливар и объявил «войну насмерть», только некоторые из его командиров действовали соответственно его приказу. Совсем иной была ситуация в легионе Бовеса: в жестокости со своим вождем, казалось, соревновались подчиненные ему офицеры — лейтенант Томас Моралес с Канарских островов и Росете.

Переломный момент наступил, когда Бовес одержал победу над Кампо Элиасом под Ла-Пуэртой — стратегическим пунктом, ведущим к Каракасу. Освободитель делает три последних хода: приказывает Рибасу начать наступление и «спасти Каракас любой ценой»; спешно выводит собственное войско из Валенсии и запирается в своем семейном владении в Сан-Матео; настойчиво просит помощи у Мариньо. Но верховный правитель Восточной Венесуэлы вовсе не желал делить славу с Боливаром.

Рибас и его люди с достоинством выстояли в этой сложной ситуации. Армия Рибаса состояла из восемнадцатилетних учащихся колледжей из Каракаса. Эти юноши отчаянно сражались против «дьявольского легиона» Бовеса. Когда на помощь Рибасу подошел Кампо Элиас с остатками своей армии, легионеры Бовеса, непривычные к ведению боевых действий в горах, встретив яростное сопротивление, обратились в бегство. Молодые патриоты сражались храбро и мужественно. Последними словами одного из юношей были: «Ни шагу назад…» Умирая, он просил передать это Рибасу. В этом бою сам Рибас потерял трех лошадей.

Столица получила передышку. Рибас проигнорировал приказ Боливара «расстреливать всех европейцев и жителей Канарских островов в городе». Это разозлило Боливара.

8 февраля 1814 года он приказал казнить всех роялистов, заключенных в тюрьмы Каракаса и Ла-Гуайры, всего тысячу триста человек. Заработала страшная мясорубка. Начальник тюрем Паласьо докладывал Боливару: «Лучший из лучших, Генерал-Освободитель, в соответствии с Вашим приказом об обезглавливании всех испанцев и выходцев с Канарских островов, заключенных в тюрьмы порта, сегодня ночью казнено сто заключенных». 14 февраля: «Вчера после обеда было обезглавлено сто пятьдесят испанцев. К завтрашнему дню будут казнены все оставшиеся». 15 февраля: «Вчера днем было обезглавлено двести сорок семь заключенных». 16 февраля: «Сегодня были казнены все больные заключенные, находившиеся в тюремном госпитале, последние из включенных в Ваш, Ваше Превосходительство, приказ».

Это один из самых неоднозначных поступков в жизни Боливара. Защищаясь, он утверждал, что начальник тюрьмы Каракаса предупредил его о готовящемся мятеже заключенных. Боливар не мог забыть восстания роялистов в тюрьме Пуэрто-Кабельо, которое сломало его едва начавшуюся карьеру. Если бы мятеж удался, армия роялистов увеличилась бы на тысячу триста человек. Сам Боливар говорил об этом так: «Убить одного врага — значит отомстить за сотни павших товарищей и спасти сотни невинных людей от смерти». Многие латиноамериканцы сегодня восхищаются этим поступком Боливара, видя в нем способность лидера действовать жестко ради спасения своих людей. Но на самом деле вряд ли можно оправдать этот приказ Боливара. Говоря образно, этот поступок — грязное пятно на биографии Боливара. Даже в те времена военнопленные имели право на уважение. В конце концов, никакого восстания в тюрьме не произошло. Пленники были безоружны и беспомощны.

…Боливар был подавлен, он страдал от лихорадки и геморроя, вызванного долгим сидением в седле. И все же вопреки всему верил, что победит. Его человеческая природа и дело, которому он служил, были освещены великой идеей свободы и гуманизма, но средства для достижения этой цели он позаимствовал у врага — жестокость и расправы… Боливар опустился до уровня Бовеса, отдав приказ убить тысячу триста заключенных. Необходимо сказать, что этот случай был исключительным — Боливар не был одной породы с Бовесом и Монтеверде, потому так удивляет и шокирует его расправа с безоружными людьми.

Армия Боливара, расположившаяся в Сан-Матео, состояла из полутора тысяч пехотинцев и шестисот кавалеристов, она имела на вооружении пять или шесть пушек. Ривас Викунья так описал местность, где расположился Боливар со своей армией: «Выбранное место было узкой долиной. С севера она была обрамлена горами, самая высокая из них называлась Калварио. На юге располагался дом Освободителя. Южные горы были самыми высокими вершинами хребта».

Боливар выбрал очень удачное место. Здесь он сражался не только за свою страну, но и за собственное наследство, которого его однажды уже лишали.

Передовой отряд Бовеса атаковал хорошо укрепленные позиции патриотов, однако те с легкостью отбили эту атаку. Легионеры Бовеса были непобедимы в бою на равнинах, но в горах преимущество оказалось явно на стороне патриотов. На следующее утро Бовес послал своих кавалеристов вверх по склонам южных гор, чтобы обойти позиции патриотов слева и зайти к ним в тыл. В этом бою был убит любимый черный жеребец Бовеса Антиной. Бовес упал на землю и, обняв коня, заплакал. Он поклялся отомстить за гибель своего любимца. Однако копья его легионеров, превосходивших численно войско патриотов, не могли соперничать с их огнем. Тогда Бовес направил небольшой отряд с задачей захватить склад с оружием патриотов. Склад находился в мельничном амбаре, возвышавшемся над долиной. Его охранял Антонио Рикуарте, человек знатного происхождения, один из лучших офицеров Боливара. Когда отряд Бовеса приблизился к мельнице, Рикуарте понял, что силы неравны, и приказал своим солдатам отойти, а сам остался. Когда легионеры Бовеса открыли дверь склада, Рикуарте взорвал его. Он погиб, унеся с собой несколько жизней легионеров.