Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли Страница 44

Все полки, значительно усиленные прибывшими к ним резервами и выздоровевшими, из отдаленных госпиталей, людьми, сделались гораздо многочисленнее, нежели были при выступлении из России, так что вся числительная сила наших войск за границей из 82 тысяч возросла до 172 тысяч человек.

Сверх этого числа, до 60 тысяч человек считалось в армии, формировавшейся в Великом герцогстве Варшавском и вверенной Беннигсену; до 85 тысяч было в порученной князю Лобанову-Ростовскому армии резервной и до 32 тысяч в корпусе, облегавшем Данциг, так что вся числительная сила наших войск, предназначавшихся для действий против Наполеона и его союзников и для исполнения убылей, простиралась до 350 тысяч человек.

Обращаясь собственно к войскам, состоявшим в непосредственном распоряжении Барклая де Толли, до́лжно прибавить, что к исходу перемирия они все были снабжены мундирами и прочими вещами, составляющими одежду и обувь, в которых войска, после трудного похода 1812 года, весьма нуждались. Оружие приведено было в надлежащую исправность; совершенно оскудевшие запасные артиллерийские парки пополнены, продовольствие войск провиантом и фуражом производилось без малейшего недостатка, и люди, отдохнув от продолжительных и беспрерывных трудов, приметно укрепились в силах. Кавалерия и артиллерия имели также возможность довести до наилучшего состояния лошадей своих.

Вообще, все части армии, так сказать, обновились жизнью и пришли в совершенную готовность с новой и верной надеждой явиться на поприще предстоявшей им борьбы с неприятелем. В исходе июля император Александр осматривал поочередно все расположенные в Силезии корпуса и нашел их в самом удовлетворительном, а некоторые даже в блистательном состоянии.

Тут видим мы новую заслугу Барклая де Толли, распоряжениями своими приуготовившего армию к продолжению войны, с такими успехами и славой оконченной. В такой же степени воспользовались перемирием и прусские войска. Это умножение и устройство обеих союзных армий было одной из сильнейших причин, убедивших австрийское правительство вступить с Россией и Пруссией в тесный союз, который, после переговоров, продолжавшихся во все время перемирия, был заключен 1 августа, в городе Праге.

С приступлением австрийцев к союзу назначенные против неприятеля войска, – не включая армий Беннигсена и князя Лобанова, – были разделены на три армии: Главную или Богемскую, из наших, прусских и австрийских войск, под предводительством австрийского фельдмаршала князя Шварценберга; Силезскую, из наших и прусских войск, под начальством прусского генерала Блюхера, и Северную, из наших, прусских и шведских войск, под личным распоряжением шведского наследного принца.

Император Австрийский и король Прусский, в полном доверии к Барклаю де Толли, предлагали вверить ему Силезскую армию, предназначавшуюся действовать отдельно, но император Александр, по чувству скромности, отклонил это предложение и поручил Барклаю начальство над нашими и прусскими войсками Главной армии.

Войска эти, всего в числе 130 тысяч человек, состояли: из подчиненных графу Витгенштейну пехотных корпусов князя Горчакова и принца Евгения Вюртембергского, с кавалерией графа Палена; из Прусского корпуса генерала Клейста и из вверенного цесаревичу Константину Павловичу, а под ним Милорадовичу, резерва, в котором находились: наша гвардия, гренадерский корпус и три дивизии кирасир.

Австрийские войска, в числе 130 тысяч человек, ожидали наших и пруссаков недалеко от Будина, близ границы Богемии с Саксонией и Силезией. Барклай де Толли выступил туда еще 30 июля и 6 августа имел первое свидание с Шварценбергом, в городе Мельнике. Тут оба полководца составили общее предначертание военных действий, долженствовавшее начаться занятием теснин Богемских гор (Erzgebirge), с той целью, чтобы вход чрез них в Саксонию находился постоянно во власти союзников.

Союзные монархи, съехавшиеся в Праге, утвердили предначертание и, согласно ему, положили немедленно идти из Богемии на сообщения Наполеона, к Фрейбергу, а оттуда, смотря по обстоятельствам, повернуть влево, к Лейпцигу, или вправо, к Дрездену, избранному императором французов за основание своих действий.

Со стороны союзников, граф Витгенштейн получил повеление стать на правом крыле, у Теплица, и идти на Пирну; Клейсту назначено было составлять центр и, собравшись у Брюкса, направиться на Сайду; цесаревичу Константину Павловичу следовать за Витгенштейном и Клейстом, а австрийским войскам образовать левое крыло, у Коммотау и Кадена, для движения оттуда на Мариенберг.

7 августа наши и прусские войска соединились с австрийскими у Будина, 8-го началось общее наступление, а 10-го союзники вступили в Саксонию и пошли по предназначению. Граф Витгенштейн первый встретил неприятельскую дивизию, из корпуса Сен-Сира, в крепкой позиции при Гисгюбеле и, опрокинув ее, пришел в Пирну. На другой день, в совещании между союзными монархами было решено идти на Дрезден.

К этому побуждали союзников три причины: невозможность оставить графа Витгенштейна одного, ибо, в случае сильного на него нападения, горы, отделявшие его от других колонн Главной армии, не дозволили бы скоро подкрепить его; опасение, чтобы Наполеон, пользуясь удалением союзных войск из Богемии, не вторгся в нее и, заняв Прагу, не ударил бы в тыл Главной армии, и, наконец, необходимость отвлечь силы неприятеля от армии Блюхера и шведского принца. Взятие Дрездена пресекло бы также Наполеону отступление за Эльбу.

До сих пор, начиная с войны 1806 года, мы описывали распоряжения и действия Барклая де Толли с подробностью, едва ли не выходящей из пределов, принятых для жизнеописаний генералов, бывших сподвижниками императора Александра в последней его, громадной борьбе с Наполеоном.

Входя в такие подробности, мы желали, по возможности, не упустить из вида читателей всех тех заслуг Барклая де Толли в походе 1806 и 1807 годов против французов и 1808 и 1809 годов против шведов, которыми он стяжал, в высокой мере, доверие императора Александра, в два года времени возведшего его с чина генерал-майора и звания бригадного командира в чин генерала от инфантерии и на степени главнокомандующего и военного министра.

В обозрении действий Барклая по управлению Военным министерством сочли мы необходимым указать на все, сделанное им по этой части. В описании Отечественной войны, в особенности, следили мы, можно сказать, за каждым шагом Барклая, руководствуясь желанием изложить отчетливо и беспристрастно действия и побудительные причины действий Барклая, навлекшие на себя столько несправедливых обвинений и набросившие какую-то тень на имя его и самую его память.

Наконец, мы говорили с довольной подробностью об участии его в событиях, предшествовавших Пойшвицкому перемирию, потому что в этих событиях Барклаю приходилось действовать более или менее самостоятельно. С августа 1813 года вид дел изменяется. Став в голове только части войск Главной армии, в подчиненности у князя Шварценберга и под влиянием постоянно находившихся при этой армии трех монархов, Барклай становится уже совсем в иное, вполне зависимое положение, и, только по временам, в некоторых моментах войны, является отдельным действователем.