История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Уайс Бауэр Страница 44

Второй срок его правления длился более тридцати лет, но Кавад более не заигрывал с идеями социальной справедливости. Он мог править только с поддержкой аристократов и их войск, и это ограничивало его власть. Однако он мог сражаться с римлянами Восточной империи, и в 502 году объявил войну императору Анастасию.

Зенон Исавр скончался, не оставив сына, в 491 году. Через месяц после его смерти вдова его вышла замуж за Анастасия – незначительного, но благочестивого придворного, ставшего новым императором восточных римлян. Он был незначителен и в мирное, и в военное время, и наиболее заметной его чертой были неодинаковые глаза – один чёрный, второй синий, за что Анастасий получил прозвище «Двуглазый».10

Его попытки отразить нападение Кавада были неловки и тщетны. Персы ограбили римскую часть Армении и осадили пограничный город Амиду. Осада продолжалась восемьдесят дней, в то время как арабские союзники Кавада под предводительством Намана из Аль-Хираха отправились дальше на юг и разграбили территорию вокруг Харрана и Эдессы. Наконец персы захватили Амиду Прокопий утверждает, что они ворвались, когда у монахов, охранявших одну из башен, был религиозный праздник. Монахи слишком много съели и выпили, и в итоге заснули. Попав в город, персы перерезали население – если верить Иешуа Стилиту, восемьдесят тысяч человек; хронист также добавляет, что тела складывали в две больших кучи за городом, чтобы запах разложения не задушил персидских захватчиков.11

За захватом Амиды могло последовать много персидских триумфов, если бы Каваду не пришлось разбираться с очередным вторжением эфталитов. Союз, подкреплённый браком, не стал гарантом постоянного мира с бывшими врагами. Каваду пришлось сражаться на два фронта, и хотя персидская армия продолжала разорять земли у границы восточных римлян, к 506 году обе империи были готовы заключить перемирие.

Война была окончена. Обе стороны добились немногого, но римляне все же потеряли больше, чем достигли. Перемирие дало шанс Амиде вернуться во владения римлян, но персы продолжали контролировать завоёванный город. До того, как начались мирные переговоры, они взяли под контроль узкий путь через горы Кавказа, издавна известный как «Каспийские Врата». Тот, кто владел этими вратами, мог открывать или закрывать путь на юг для вторжений с севера.12

Персидское вторжение было только одной из бед Анастасия. Новые народы появлялись на западной границе его империи и создавали бесконечные проблемы.

Изначальная угроза проистекала от славян, племён, продвигавшихся на юг и запад к восточной римской границе. Славяне прибыли с севера, из-за Дуная, но они не были «германцами» – так римляне называли всех, пришельцев с севера. Хотя этот термин и был неточным, германские племена все же говорили на языках, имевших общий источник, который лингвисты реконструировали как «протогерманский» – гипотетический язык предков. Это обстоятельство указывает на общее происхождение, слишком давнее, чтобы быть определённым с точностью, однако более чем вероятно, что германские народы произошли от североевропейских. Славянские же племена пришли из дальних восточных областей между реками Днепр и Висла, и принадлежали к другой языковой семье.[57]

Не всегда легко определить с точностью, какие племена из описываемых историками принадлежали к той или иной языковой группе, однако и Иордан, и Прокопий описывают народы, которые могли быть славянами, спустившимися с Карпат, к северу от Дуная. Они осели в долине реки Дунай и угрожали напасть на старые римские провинции Фракию и Иллирик.[58]

Анастасий справился с проблемой, выселив исавров, которые так часто восставали, с их исторической родины и переместив их во Фракию. Этим он добился сразу двух эффектов – ослабил их чувство национальной обособленности и создал барьер, защищавший его от славян. Чтобы выжить в новой стране, исавры должны были отбивать нападения славян.

К вторжению славян присоединилась другая напасть – булгары. Они происходили из Центральной Азии, из той же области, что и гунны, и ими управляли ханы. Основная масса булгарских племён, ещё не объединившихся в какое-либо подобие государства, пока находилась к востоку от славян, но шла за ними к западу. В «Хронике Временных Лет» сказано, что они следовали за славянами на их территорию и там нападали на них. Они пересекли Дунай в 499 году, сражались и грабили, а затем вернулись за реку, «гордясь нанесённым ущербом, увенчанные славой победы над римской армией». В 502 году они вторглись вновь, грабя и убивая.13

Восточное Римское государство уменьшалось не быстро и не сразу но понемногу и постепенно. Персы отхватили кусок у восточной границы. На западе вторжения булгар и славян во Фракию стали более частыми, поэтому в 512 году Анастасий решил построить против них стену.

Строительство стены против варваров было старым и традиционным решением. Адрианов вал в Британии был лишь одним из многих, призванных защитить государство от вторжения. Однако строительство вала также являлось признаком поражения. Этот шаг разделял землю на цивилизованную и нецивилизованную, римскую и варварскую, контролируемую и бесконтрольную, и стена Анастасия, Долгий Вал, отделила от империи Фракию. В длину он был пятьдесят миль, и находился в тридцати милях к западу от столицы. Историк VI века Эвагрий писал: «Он простирается от одного берега к другому, как пролив, превращая город (Константинополь) в остров вместо полуострова».14

Долгий Вал спас Константинополь, но временно уменьшил римские владения к западу от Малой Азии до столицы и окружающих её земель. Несмотря на сохранившуюся угрозу персидского вторжения, это переориентировало всю империю на восток. С того момента, когда Италия оказалась в руках Теодориха и его остготов, остатки Западной империи канули в небытие без возможности восстановления, а враждебность между епископами Рима и Константинополя все возрастала – и Восточная Римская империя начала трансформироваться в нечто совершенно новое: в Византию, империю, бывшую менее римской, чем восточной, менее латинской, чем греческой, и значительно менее кафолической в глазах епископа Римского.[59]

Конец ознакомительного фрагмента