Войны Суздальской Руси - Михаил Елисеев Страница 44

Для Андрея Юрьевича, после того как Мстислав отправил своего сына в Новгород, наказать киевского князя стало делом чести. Ведь он желал видеть в Новгороде Святослава Ростиславича. Причем поддерживал он его исключительно потому, что Святослав в качестве новгородского князя его устраивал, а не потому, что новгородцы нарушили какую-то клятву. Владимирский князь договорился о совместных действиях со своим братом Глебом, княжившим в Переяславле-Южном, и война против Мстислава была решена: «Иболши вражда бысть на Мьстислава отъ братьев, и начата снашивати речьми братья ecu на Мьстислава» (Ипатьевская летопись).

Коалиция сложилась мощнейшая, одиннадцать князей выразили готовность идти в поход на Киев: «Глебъ изъ Переяславля Дюргевичь, Романъ изъ Смоленьска, Володимиръ Андреевичъ из Дорогобужа, Рюрикъ изъ Вручего, Давыдъ из Въшегорода, брат его Мъстиславъ, Олегъ Святославичъ, Игорь брат его, и Всеволодъ Гюргевичъ, Мъстиславъ внукъ Гюргевъ» (Ипатьевская летопись). Примечательно, что в числе участников похода назван и самый младший брат Боголюбского, Всеволод. Тот самый, который после изгнания из Ростово-Суздальской земли жил в Византии, а впоследствии получит от современников прозвище Большое Гнездо. И вот теперь он с оружием в руках выступал против врагов старшего брата.

Что же касается Андрея, то, как мы видим, сам он в поход не пошел. Князь послал на Киев ростовские, суздальские и владимирские полки под командованием сына Мстислава и воеводы Бориса Жидиславича. Вместе с ними отправились ратники из Рязани и Мурома, хотя сами князья этих земель в поход не пошли. Номинально командование над объединенной ратью принадлежало Мстиславу Андреевичу, человеку храброму и воинственному. Другое дело, что советников с большим боевым опытом при нем было хоть отбавляй. К примеру, дядя Глеб Переяславский или тот же Борис Жидиславич. В конце зимы 1169 года войска одиннадцати князей с разных концов Руси стали стягиваться к Вышгороду, откуда должны были выступить на Киев.

* * *

В Вышгороде в это время княжил Давыд Ростиславич. Вполне вероятно, что, узнав о том, что именно в Вышгороде будет собираться рать союзных князей, он не на шутку встревожился. Дело в том, что у него не было уверенности, что об этом не узнает Мстислав. От Киева до Вышгорода рукой подать, а потому и не мог Давыд исключать возможность того, что в один прекрасный день киевские полки появятся под стенами его города. Ведь Вышгород — это ключ к Киеву с севера, и потому Мстислав мог запросто пожелать обрести этот «ключ». Это было бы логично и напрашивалось само собой. Но ничего, обошлось.

Действительно, та пассивная позиция, которую занял киевский князь накануне вражеского вторжения, удивляет. А ведь ему было достаточно обратиться к опыту отца в противостоянии с Юрием Долгоруким и вспомнить о том, как Изяслав Мстиславич успешно защищал Киев. И действительно, Изяслав тогда стянул к столице всех своих союзников. В итоге, собрав все наличные силы в кулак, киевский князь нанес поражение князю Суздальскому. Изяслав Мстиславич действует довольно активно, он старается не допустить соединения Юрия с галицкими полками и стремится разбить врагов по отдельности. И как следствие — полная победа над врагом.

У Мстислава мы ничего подобного не наблюдаем. Хотя говорить о том, что князь пребывал в счастливом неведении относительно намерений своих врагов, не приходится. Такое грандиозное мероприятие, как поход одиннадцати князей, вряд ли могло долго оставаться тайной. Да и свои доброхоты имелись у Мстислава Изяславича по всей Руси, а уж они бы всяко постарались его упредить. Поэтому говорить о том, что всё случившееся было для Мстислава полной неожиданностью, не приходится.

И тогда возникает закономерный вопрос: почему же он не обратился за помощью к Ярославу Галицкому? Ведь тот Мстиславу периодически оказывал вооруженную поддержку. Почему не послал к сыну Святославу во Владимир-Волынский? Почему не договорился с теми же венграми и ляхами, с которыми у него были неплохие отношения? Трудно сказать. Скорее всего, князь просто не мыслил столь широко, как его отец Изяслав, который всегда очень точно схватывал самую суть проблемы. Изяслав Мстиславич никогда не зацикливался на решающем сражении, он постоянно думал обо всей войне в целом. Изяслав старался просчитать все возможные варианты развития событий, в том числе и на случай поражения в отдельно взятой битве. Просто князь считал, что, проиграв сражение, он ещё не проиграл войну. Что, собственно, не раз и доказывал.

У Мстислава подход к делу был иным. Воинственный и храбрый, он оказался довольно слабым стратегом. Судя по всему, он переоценил свои силы да понадеялся на неприступность киевских укреплений, которые ещё не были ни разу взяты в результате прямого штурма. Да, бились князья под самым городом. Часто бывало, что врывались победители в Киев на плечах бегущих вражеских воинов или же входили в него с помощью измены. Но чтобы взять столицу в осаду, а затем пойти на приступ и захватить её — такого ещё не было. Вполне возможно, что именно это и давало Мстиславу определенную надежду на успех. Князь решил нанести врагу поражение, опираясь на мощнейшие укрепления столицы. И надо признать, что определенный резон в этом был.

Киев считался одной из сильнейших крепостей на Руси. Он располагал двумя линиями обороны, причем наиболее мощной была первая, так называемый «город Ярослава». Её общая протяженность была 4,5 км. Высоченные земляные валы, построенные при Ярославе Мудром, насчитывали до 14 м в высоту и 19 м в ширину. Укрепленные стенами и башнями, они были практически неприступны. Попасть в Киев можно было через трое ворот — Жидовские, Золотые и Лядские, которые были сложены из камня. Но, даже прорвавшись через первую линию обороны, противник натыкался на вторую, которая называлась «город Владимира». Проникнуть туда можно было только через Софийские ворота, и хотя сами оборонительные сооружения не были столь мощными, как в «городе Ярослава», преодолеть их было достаточно сложно. Поэтому и избрал Мстислав тактику от обороны, другое дело, что он не подумал о том, что будет делать, если она себя не оправдает.

Тем временем полки союзных князей сходились к Вышгороду. И здесь мы сталкиваемся с одним очень интересным фактом — дело в том, что на стороне Мстислава оказался младший брат Андрея Боголюбского, Михалко. Как мы помним, владимирский князь прогнал родственников из своих владений, и всё это время Михалко находился на юге Руси. Киевский князь его приблизил к себе, но когда угроза вторжения стала реальностью, решил его отослать в Новгород. Ведь родство Михалко с Андреем никто не отменял. Дав Михалко Юрьевичу отряд ковуев, он отправил его в распоряжение сына Романа. Однако в пути Михалко перехватили Давыд и Роман Ростиславичи с дружинами. Ковуи сразу перешли на их сторону, а младший брат Боголюбского угодил в плен. Но на общую расстановку сил это никак не повлияло.

В начале марта, когда все одиннадцать князей собрались в Вышгороде, Мстислав Андреевич объявил поход на Киев.

* * *

Огромная рать союзных князей подошла к киевскому пригороду Дорогожичам 9 марта в Федорову неделю и встала у Кириллова монастыря. Простояв здесь ночь, войска на рассвете подступили к Киеву и начали окружать город. Тысячи киевлян толпились на городских валах столицы и наблюдали за тем, как огромная стальная змея обтекает их город сплошным стальным кольцом. Яркие солнечные лучи играли на остроконечных шлемах и кованых кольчугах гридней, на пластинчатых панцирях бояр и воевод. Копья словно лес колыхались над рядами пеших ратников, месивших весенний снег, а от огромного количества знамен и стягов у горожан стало пестрым-пестро в глазах.