Сталин и Гитлер - Ричард Овери Страница 45

* * *

Часто можно слышать мнение о том, что народы Германии и Советского Союза были жертвами некоей формы массового гипноза, вынуждавшего людей молча следовать за безбожными лидерами, куда бы те их ни вели. Но эти доводы никогда не выглядели достаточно убедительными. Успех обоих культов личностей был обеспечен активным добровольным участием миллионов людей, которые, отбросив все свои сомнения, одобряли и восхваляли непомерно раздутые личности, сконструированные властями. Как об этом писал Вебер, культы процветают из двух направлений – сверху и снизу. Явно добровольное преклонение перед лидерами в этих, равно как и в других случаях современных диктатур убедительно демонстрирует то, как вообще функционирует классическая диктатура. Существует некий акт о соучастии между правителем, на которого проецируется имидж мифического героя, и его последователями, санкционирующими и поддерживающими этот образ. Эмоциональная зависимость, возникающая вследствие такого акта, связывает обе стороны процесса. Диктаторы уже не могут свободно выйти из представления, созданию которого они так долго способствовали. «Сталин так же не мог отделить себя ни от меланхоличной трубки, ни от его ставших привычными усов», – писал позднее, уже в советское время Андрей Синявский. Обреченный делать все, что «прихожане требуют от своего божества», Сталин перестал быть живым человеком, «он превратился в свой собственный портрет»75.

При необходимости найти смысл культа личности мнение Синявского приобретает решающее значение. По убеждению Синявского, диктаторы создали необходимые им метафорические образы своих персон, но эти образы мгновенно стали достоянием всего народа, и именно за ним сохранялось право принимать или отвергать их: «Кто дергает за ниточки? Вполне возможно это делаем мы сами, не замечая того»76. Отсюда следует, что именно энтузиазм населения способствовал усилению культа и превращению его в апогее своего развития в настоящий гротеск. Некоторые моменты трансформации диктатуры были, вне сомнений, генерированы пропагандой и партийным аппаратом, рассматривавшим эту работу как часть своих обязанностей, включавших необходимость следить за тем, чтобы формы идолопоклонства перед Гитлером и Сталиным соответствовали установленным стандартам. Сталин ежедневно внимательно следил за тем, что публикуют в «Правде» и «Известиях». Когда юного автора Александра Авдеенко упрекали за то, что он закончил свою речь словами: «Спасибо советской власти», ему также подсказали, что советская власть – «это прежде всего Сталин»77. Несколькими неделями позже, в феврале 1935 года, «Правда» перепечатала другую речь, чья доходящая до абсурда льстивость в выборе фразеологии скорее подошла бы менее серьезному политическому жанру, такому, как, например, сатира. «Все поколения людей будут обращаться к вашему имени, сильному, прекрасному, мудрому, удивительному. Ваше имя выбито на каждом заводе, каждой машине, каждом уголке земли, в сердце каждого человека…»78. Это экстремальный пример жанра. Но он свидетельствует о степени близости и соответствия культа умонастроениям народа, реакции народа в ответ на культ и понимании им своей роли в формировании мифа.

Принято считать, что культы относятся к феноменам скорее религиозного, а не политического характера. Как в Германии, так и в Советском Союзе различия между двумя явлениями в сознании общества были сильно размыты. Из двух диктатур, по собственному самоощущению, культ Гитлера носил более религиозный характер по сравнению с культом Сталина. Гитлера воспринимали либо как самого бога, либо же как подарок бога. По мнению одного партийного руководителя из Саара, Гитлер был «новым, но более великим и всемогущим Иисусом Христом». Министр вероисповеданий Ганс Керль называл Гитлера «настоящим Святым духом». В программе из тридцати пунктов пронацистского Германского христианского движения, основанного в 1933 году, можно было встретить следующие пассажи: «…книга нашего фюрера «Mein Kampf» – величайший памятник письменности нашего народа. Мы свято верим в то, что в этой книге нашли место не только величайшие, но и самые чистые и верные этические ценности современной жизни нашего народа»79. Национал-социалистическое движение разработало свою собственную литургию, включавшую христианские традиции, а также обряды крещения и бракосочетания. В общественных местах и частных домах были установлены небольшие «алтари Гитлера», наподобие Ленинских уголков в рамках советского культа80. Похороны общественных и партийных деятелей стали поводом для утрированной демонстрации своей религиозности. Мученики, погибшие за правое дело, которых поминали ежегодно в годовщину ноябрьского путча 1923 года, были возвеличены до ранга святых.

В Советском Союзе, где государственная идеология, по крайней мере формально, основывалась на атеизме, прямые ссылки на христианские образы не практиковались. Тем не менее развитие общепризнанного культа здесь так же, как и в Германии, было пронизано метафорами, бесстыдно связанными с божественным. Идея отношения к Сталину как к спасителю, источнику сверхъестественной силы, пророку или избавителю были позаимствованы из традиций русской народной религии, которые большинству обычных российских граждан все еще были хорошо известны, хотя эти граждане и были настроены по отношению к этим традициям враждебно. На некоторых более ранних изображениях Ленин сильно напоминает иконографический образ, а Ленинские уголки бесстыдно копировали традиции святых углов, которые имелись в каждом доме у православных верующих.

В 1930-х годах Сталина иногда изображали в виде иконы – его рука поднята на красном фоне, как у иконографического образа Христа. Образы Сталина, смотрящего с фотографии в направлении прямо, а не наискось, как это было в 1920-х годах, по-видимому, так же связаны с подражанием религиозным канонам изображений81. Панегирики в адрес Сталина служили отражением новой религиозности. «Твой несравненный гений возносится до небес», – писал один поэт в 1936 году. – «Но ты, о, Сталин, еще выше них, выше самых высоких мест на небесах», – вторил другой. – «О, великий Сталин, о, вождь народов, ты дал жизнь человеку, ты, кто сделал землю плодородной…» – появилось в «Правде» в августе того же года82. В письме, адресованном «президенту» Калинину, прямо так и говорилось: «Вы для меня как богочеловек» или «И.В. Сталин – бог»83.

Религиозная образность процветала еще в одной области традиционной русской культуры – в народных сказках. На протяжении 1920-х годов советские власти относились неодобрительно к русской устной традиции, басням и сказкам, считая их проявлением культурной отсталости. Но в начале 1930-х годов фольклорист Юрий Соколов высказал мнение, что народные сказки могли бы послужить мостом между традиционным обществом и продвинутой партией. В 1932 году он был назначен главой фольклорного отделения Союза советских писателей. Под его руководством фольклор был мобилизован для дела партии. Наряду с традиционными народными песнями [новины] были возрождены в современной советской форме эпические поэмы [былины], а творчество их авторов теперь должно было ориентироваться на новое поколение народных революционных героев. Популярная народная певица Марфа Крюкова была отправлена в тур по стране в поисках вдохновения для создания новых песен о Сталине, в итоге в 1937 году увидела свет национальная антология народных сказок, поэм и песен84.