Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945 - Электрон Приклонский Страница 45

Увидя, что помпотех уже на ногах и ничего страшного не произошло, богатырь весело подмигнул нам и, показывая на свои ботинки, сказал: «С такой ходовой частью я теперь вроде самостоятельной боевой единицы. Мне и в танк садиться нэ трэба: немцы от одного только скрипу перейдут в решительное отступление. И кто это балакать вздумал, що наши вирны союзнички норовят отделаться свиной тушенкой, яичным порошком да негожей техникой?» Даже бледный Корженков усмехнулся, страдальчески морща лицо. Помня недавнее нападение ос, поддержанное фашистским артналетом, он не захотел идти в санчасть, которая, как мы убедились, не совсем была скрыта от наблюдения и огня противника. Известно нам было также, что по той же причине новый начальник медслужбы днюет и ночует по эту сторону выемки, и поэтому Саша, сопровождаемый мною, потащился разыскивать старшего лейтенанта, которую мы через полчаса и обнаружили в удобном широком окопе, застеленном брезентом, под машиной Сулимова. Здесь она вкушала обед в обществе майора Перфилова, нового у нас в полку человека. Необходимая помощь пострадавшему была тут же оказана, и теперь наш бывший «помпа» вместо прозаического грязного бинта на шее гордо носит белую повязку на голове. Поверх повязки смешно и неуклюже сидит фуражка с малиновым пехотным околышем. «Ходячая мишень», – проворчал будто про себя Шпилев, издалека завидев важно шагающего куда-то помпотеха.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, прилетала дружная эскадрилья Илов. «Горбатые» принялись усердно обрабатывать передний край противника приблизительно в тысяче метров от нашего правого фланга, напротив переправы.

В продолжение всей штурмовки мы, не скрывая своего удовлетворения, наблюдали за тем, что творилось на немецких позициях. Линия горизонта впереди то и дело исчезала за стеной взрывов; над полем заклубился черный дым, в котором непрерывно что-то трещало, рвалось; кое-где начали подниматься кверху языки пламени. Просто не верилось, что всего одна девятка самолетов способна устроить такой великолепный сабантуй.

Назад штурмовики возвращались, прижимаясь к земле, преследуемые частыми белыми и черными хлопьями разрывов. Считаем: одно звено, второе, третье... На земле радость: все целы!

В последнем звене правый ведомый немного поотстал, и на нем сосредоточили огонь, срывая свою злость, немецкие зенитчики. Ну, быстрей же ты, быстрей! Совсем немного остается до железнодорожной ветки – и вдруг сверкнула вспышка взрыва прямо на хвосте Ила, летят в стороны обломки хвостового оперения – и самолет, нелепо кувыркаясь, падает на вражьей территории...

Майор Перфилов, прибывший к нам в часть на стажировку вскоре после злополучного боя под Феськами, быстро всем пришелся по душе. По всем статьям это настоящий танкист, к тому же веселый и общительный, но без всякого панибратства. Ему были вверены две далеко не полные батареи самоходок еще при продвижении полка к Пересечному.

Полк наш тогда преследовал противника двумя колоннами, и одну из них возглавлял новый командир. Он ехал на головной машине, сидя на башне. Заметив в бинокль хвост вражеской колонны, которую замыкал танк, офицер-стажер, позабыв, должно быть, в азарте о калибре орудия тяжелой СУ, приказал открыть огонь. Пушка рявкнула – и Перфилова опрокинуло на спину. Лежа на башне, он зажимал ладонями уши, между пальцами сочилась кровь, но барабанные перепонки, к его счастью, оказались целы.

Здесь, за переправой, майор умело командует небольшой танково-самоходной группой, а больные уши ему приходится затыкать ватными тампонами.

Под Старым Люботином наступление наше приостановилось приблизительно на неделю, в то время как на других участках войска Степного фронта продвигались, хотя и медленнее, к Харькову. Прибывшие к нам на пополнение рассказывают о тяжелых боях на ближних подступах к этому большому городу – областному центру и важному железнодорожному узлу и про все ту же кошмарную атаку на Дергачи. Любопытно было послушать о ней от ребят из других частей, дравшихся там, и сравнить между собой разные, так сказать, углы атаки.

А наши «пересечники» отличились в боях за Старый Люботин. Скрытно, под покровом темноты машины из нашей группы выдвигались на заранее облюбованные еще днем позиции, удобные как для наблюдения за противником, так и для ведения огня прямой наводкой. Учитывалась при этом и возможность надежно замаскировать машину. А чтобы немцы не услышали шума работающего двигателя, делалось это во время артиллерийских перестрелок или при артналетах. Впереди самоходного орудия или танка шел командир машины или же комбат, указывая водителю путь, намеченный при рекогносцировке.

Однажды сразу после рекогносцировки, когда еще не совсем стемнело, майор Перфилов сам повел в засаду машину Кости Стельмаха (Костин экипаж известен в полку как наиболее слаженный и боевой). «Виллис» с майором ехал впереди. Позиция для засады была выбрана в этот раз недалеко от Старого Люботина, напротив одной из городских улиц, которые круто спускались вниз, к окраине, и отлично просматривались. «Козлик», преодолев неглубокий кювет, остановился на старом грейдере, ожидая самоходную установку, крадущуюся через поле на малом газу, как вдруг в верхней части улицы из-за домов показался «Тигр», а следом за ним вылезли два «Фердинанда». Они шли в плотной колонне, без опаски.

Враги заметили друг друга одновременно, однако «Тигр» успел выстрелить раньше. Болванка свистнула над башней самоходки. Перфилов с шофером кубарем скатились в канаву, и дуэль продолжалась над их головами. Самоходка с поля тотчас ответила, и танк загорелся. Громоздким семидесятитонным «Фердинандам», вооруженным очень длинной пушкой, нужно достаточно простора, чтобы развернуться для наводки. Немецким «самоходам» мешал пылающий впереди «Тигр» и стоящие вблизи дома. Поэтому «Фердинанд», замыкающий «троицу», попавшую впросак, попятился назад, стараясь развернуться орудием в сторону нашей самоходки и одновременно освобождая место для маневра своему собрату, но взорвался от второго бронебойного снаряда, метко посланного из СУ-152. Вспыхнул и деревянный дом рядом. Средний «Фердинанд» неуклюже заворочался между двух костров, ища, куда бы улизнуть. Дым и пламя мешали его водителю, и бронированное чудище врезалось длинноствольной пушкой в стену дома. Костя легонько довернул свою самоходку, а наводчик точно влепил снаряд в борт фашисту. Побоище это длилось всего пять-шесть минут.

Наконец побледневший майор, оглушенный выстрелами самоходки, поднялся из канавки и, усевшись в «Виллис», молча махнул в обратную сторону: засада сорвалась, а вылазка закончилась. Вскоре весь экипаж Кости Стельмаха представили к награждению орденами.

23 августа

Старый Люботин наконец наш! И с ним вместе сегодня освобожден Харьков. Во второй раз и теперь уже в последний. Навсегда. Оборона наша кончилась. Снова идем вперед. С ходу выбили фрицев из хуторов Мищенки, Иващенки.

И еще одна радость, касающаяся только нашего полка: на марше догнал колонну боевых машин лейтенант Арсланов, который попал в госпиталь еще по пути к фронту. Лейтенант, не мешкая ни минуты, принял свой командирский КВ, в экипаж которого три дня назад был назначен Лапкин вместо выбывшего из строя заряжающего. О Петрове и Бакаеве ничего пока не знаю.