В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен Страница 45

Но вернусь к нашим занятиям в школе для сержантского состава. Вопреки всему, мы делали все, от нас зависящее, чтобы победа была за нами. Мы упорно тренировались, и в том числе осваивали легкие пехотные 75-миллиметровые пушки и 150-миллиметровые гаубицы. В последнем случае подготовка была крайне изматывающей, особенно для тех, кто должен был быстро подносить ящики со снарядами и заряжать их. Будучи командиром расчета, я избежал подобных физических нагрузок, но зато мне приходилось прилагать немало усилий для точного наведения орудия. Причем это приходилось делать быстро, даже если цель находилась на расстоянии 3,5–4 километров. За каждый промах мы получали страшную головомойку от наших инструкторов! Но мы не жаловались, ведь на кону стояла судьба Германии.

Мы редко слышали теперь победные фанфары. По радио все чаще звучали приказы, в которых были фразы «удерживать позиции» и «любой ценой». Кризис в войне на Востоке начался уже в июне 1944-го. Это было особенно заметно в центральном секторе Восточного фронта, где удерживала оборону группа армий «Центр». Без сомнения, именно с этого началась самая ужасная и тяжелая для Германии страница войны. Последующие месяцы стали тяжелейшими месяцами свирепых боев, обусловивших огромные потери среди солдат Восточного фронта.

С наступлением осени 1944 года дороги в сельской местности Польши и Литвы были размыты и состояли из сплошной грязи. Битва за Восточную Пруссию началась, когда шесть русских армий прорвались через линии обороны 3-й немецкой армии на центральном и северном участках. Четыре дня спустя русские впервые вступили на немецкую землю, войдя в Кроттинген.

Наступил наш черед возвращаться в строй. Огромные потери среди сержантского состава, являвшегося хребтом немецкой армии, стали причиной многочисленных прорех в линии обороны. Недостаток младшего командного состава требовалось срочно восполнить, и наши курсы были резко завершены. С рюкзаками за плечами мы снова отправились в путь, даже не зная своего места назначения.

Когда наш длинный поезд, загруженный тяжелыми орудиями и боеприпасами, миновал Данциг, нам стало ясно, что мы возвращаемся на Восточный фронт. Несмотря на то что курсы были прекращены досрочно, мы получили звания сержантского состава. А я позднее даже получил награду за храбрость, проявленную на фронте.

После курсов меня зачислили в восьмую роту боевой группы Ремера. Мы проехали на поезде 300 километров на восток. Нашей последней остановкой стал город Летцен в Восточной Пруссии. Оттуда по проезжей дороге мы добрались до деревни Кругланкен в центре области Мазурских озер. Именно там мы и должны были базироваться в полной боеготовности к операции «Шарнхорст».

Мне было временно поручено выполнять роль связного мотоциклиста и выдан мотоцикл БМВ-250, на котором я сопровождал моторизованные колонны. Мне нравилось носиться на мотоцикле от начала к хвосту колонны и обратно, подобно собаке-пастуху вокруг стада овец. Однако позднее, со вступлением зимы в свои права, это стало уже не так приятно: ледяной ветер, несмотря на вязаный подшлемник и защитные очки, превращал мое лицо в одеревенелую маску.

Вскоре основным моим занятием стали разведывательные и охранные рейсы. Я выполнял их вместе с одним из моих товарищей. У нас на шеях висели пистолеты-пулеметы, и мы были сами себе хозяевами, самостоятельно планируя свои маршруты через окружавшую нас восхитительную сельскую местность.

Однажды неподалеку от линии фронта мы наткнулись на двух молодых женщин, которые собирались покинуть свой дом и уйти в более безопасное место, но никак не могли уговорить отправиться вместе с ними свою старую бабушку. Мы попытались помочь им переубедить ее. Каждый из нас как можно доходчивее старался объяснить старушке, какая опасность ей грозит в связи с военными действиями и приближающимися русскими. Но все наши слова не возымели никакого действия. Она продолжала стоять на своем и говорила, что лучше умрет, чем покинет родной дом. Дальнейшие уговоры не имели смысла, и с этим ничего нельзя было поделать. Внучки не могли сдержать горьких слез. Когда они прощались с бабушкой, у нее на коленях сидел кот. В доме оставалось достаточно еды и для старушки, и для ее любимца. Но их могли ждать и ужасы пострашнее голода. Сцена прощания была душераздирающей.

Во многих других местах, где расквартировывалась наша часть, мы также становились свидетелями неописуемых человеческих трагедий. Это зрелище было особенно тяжелым в ситуациях, когда жителям деревень и ферм приходилось собираться за крайне ограниченное время и удавалось взять с собой лишь то, что они могли унести в руках. За эвакуацию районов несла ответственность их администрация, которая зачастую отдавала приказ об эвакуации в самый последний момент, не оставляя жителям времени на раздумья о том, что они возьмут с собой, а что оставят в домах. Когда была возможность, мы, солдаты, помогали им грузить их скудные пожитки на телеги с запряженными лошадьми, на ручные тележки и в прицепы тракторов. Нередко у жителей были и другие помощники — военнопленные, присланные на работы к местным фермерам. Последние хорошо обращались с ними, и поэтому пленные также помогали своим хозяевам упаковывать и грузить их имущество. Потоки беженцев угрюмо двигались на запад, спасаясь от Красной Армии.

Операция «Шарнхорст», помимо всего прочего, была разработана для того, чтобы усилить охрану Ставки Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово») и обширной территории вокруг нее. Комплекс сооружений «Волчьего логова» находился в лесу Герлиц недалеко от города Растенбурга [15] и состоял из более чем восьмидесяти строений. Помимо жилых и хозяйственных построек, среди них было около сорока легких железобетонных бункеров и семь массивных укрепленных сооружений. В «Волчьем логове» были бомбоубежища, офицерское казино, собственная электростанция и две взлетно-посадочных полосы. При этом Ставка Гитлера была практически идеально замаскирована. Внутренняя территория комплекса была разделена на три зоны, разграниченные колючей проволокой и другими средствами обеспечения безопасности. Для пересечения рубежа каждой из зон было необходимо обладать соответствующими пропусками. Это была самая укрепленная из всех Ставок Гитлера. С развитием русского наступления на Запад фюрер и его штаб были вынуждены 20 ноября 1944 года переместиться в Берлин. Однако «Волчье логово» не оказалось в руках русских, а было взорвано в начале января 1945 года.

У нас в секторе вокруг деревни Кругланкен было не слишком много дел и оставалось время для освоения изумительной сельской местности Восточной Пруссии. Мне она запомнилась, прежде всего, темными лесами, зеленой и чистой водой озер и рек и пряным сухим и холодным воздухом. Также в окрестностях располагались небольшие городки с памятниками великим германским принцам. Кроме того, там встречались и памятники Фридриху Великому, или «старому Фрицу», как его называли солдаты. А в причудливых деревеньках на улицах было множество берез, березы росли и вдоль дорог, ведущих к усадьбам. И везде были озера, цепочка которых, отражая солнечные блики, скрывалась за горизонтом. Сколько лет прошло, а у меня все так же ясно и ярко встают перед глазами те живописные пейзажи. Однако уже к концу 1944 года эта земля, на которой жили 2,5 миллиона человек и чья территория была примерно равна размерам Голландии, стала практически безлюдной.