Король Артур и рыцари круглого стола - Татьяна Уварова Страница 46

Тем временем партия короля Артура приняла решение: сэр Борс, сэр Эктор, сэр Лионель, сэр Бламур и еще пятеро других, всё сильные рыцари, известные бойцы и близкие родственники Ланселота, должны отплатить неизвестным рыцарям с белыми щитами, а в особенности тому, у которого на шлеме был цвет дамы.

И рыцари снова ринулись вперед; сэр Борс, сэр Лионель и сэр Эктор как вихрь налетели на Ланселота и опрокинули его коня. По несчастной случайности копье сэра Борса, двоюродного брата Ланселота, пронзило его щит и, сломавшись, застряло у него в боку.

Увидев, что другу грозит опасность, сэр Лавейн бросился на сэра Мордреда, выбил рыцаря из седла и подвел его коня Ланселоту. И хотя теснили кругом сэра Лавейна противники, он сумел помочь своему рыцарю сесть в седло.

Разъяренный Ланселот схватил огромное копье и опрокинул Борса вместе с его конем, а вслед за Борсом та же участь постигла сэра Эктора, сэра Лионеля и еще четырех рыцарей; остальные отступили, устрашась столь непомерной силы.

– Я все думаю о рыцаре с красной парчой на шлеме. Кто же он? – обратился король Артур к Гавейну, сидевшему с ним рядом.

– Государь, мы узнаем его имя при отъезде, – ответил Гавейн.

Король приказал трубить окончание состязаний на этот день, и герольды провозгласили победителем рыцаря с красной парчой на шлеме. Но когда северные рыцари подъехали к Ланселоту, приглашая его к королю за наградой, он отказался.

– Благородные лорды, позвольте мне уехать, прошу вас! – попросил он. – Я едва ли не жизнью заплатил за свою победу, и в настоящую минуту покой мне дороже всех сокровищ в мире.

Сказав так, Ланселот помчался с Лавейном в лес. Доехав до опушки, рыцарь застонал и, объявив, что дальше ехать не в силах, в глубоком обмороке упал с коня на землю. Сэр Лавейн отправился искать воды и, выйдя на просеку, увидел жилище отшельника на берегу ручья. Молодой рыцарь постучал в дверь и громко крикнул: «Отворите во имя Иисуса!» На пороге показался благообразный старец, и молодой человек стал горячо просить его о помощи. Вдвоем они перенесли сэра Ланселота в дом, быстро сняли с него все доспехи и уложили на постель. Отшельник извлек из раны обломок копья, остановил кровь и дал рыцарю целебное снадобье. Скоро Ланселот очнулся, силы начали возвращаться к нему.

Между тем в Камелоте шли толки о турнире; все жаждали узнать имя победителя, получившего, по словам северных рыцарей, серьезную рану. Король Артур, подозревавший в победителе Ланселота, очень надеялся, что ошибается, ибо ему страшна была даже сама мысль о новом ранении рыцаря.

На следующий день двор отправился обратно в Лондон и остановился на ночлег в Астолате. В городе все оказалось занято, и сэр Гавейн случайно попал к барону Барнарду, усадьба которого лежала близ Астолата.

С первой же минуты сэр Гавейн заметил, как бледна и задумчива красавица дочь барона, угощавшая его обедом.

После трапезы старик хозяин стал расспрашивать, кто же победил в Камелоте.

– На турнир явились два неизвестных рыцаря, оба с белыми щитами; но у одного из них на шлеме была красная парча, – сказал сэр Гавейн и при этом заметил, как просияло лицо девушки и загорелись глаза.

– Клянусь, я никогда не видел столь доблестного и рослого рыцаря! – продолжал Гавейн. – Готов поклясться, что он победил не менее двадцати рыцарей Круглого стола, и товарищ его тоже выказал свою доблесть.

– Слава Богу! – с торжеством воскликнула девушка. – Я рада победе этого рыцаря! Я никогда не любила и никого не буду любить, кроме него.

– Выходит, ты знаешь его имя? – спросил Гавейн.

– Нет, и не знаю даже, когда он вернется, – возразила Элейна.

Сэр Барнард рассказал Гавейну, как они познакомились с неизвестным рыцарем, а Элейна добавила, что он, не желая быть узнанным, оставил ей свой щит и вместо него взял белый щит ее брата. Сэр Гавейн попросил показать ему щит.

Элейна побежала к себе и вернулась с кожаным футляром, в котором был спрятан щит.

– Посмотри, сэр, на нем нет ржавчины, – сказала она, вынув щит из футляра. – Я сама каждый день чистила его!

– Увы, – воскликнул Гавейн, увидев девиз на щите, – теперь мое сердце полно печали!

– Почему? Почему? – вскрикнула Элейна, бледнея.

– Ты любишь рыцаря, которому принадлежит хранимый тобой щит? – спросил Гавейн.

– Да, я люблю его!

– Знай же, – сказал Гавейн, – ты любишь благороднейшего и достойнейшего рыцаря в мире, сэра Ланселота.

– Я так и думала, – с гордой улыбкой произнесла Элейна.

– И он никогда еще не носил цвет какой-либо дамы, – заметил сэр Гавейн.

Услышав это, Элейна очень обрадовалась и подумала, что Ланселот надел ее цвет из любви к ней.

– Однако я не знаю, – продолжал Гавейн, – увидим ли мы его в живых.

– Горе мне, горе! – воскликнула Элейна и бросилась к ногам рыцаря. – Ты хочешь сказать… О, не говори, что он… – И она замолчала, не в силах продолжать.

– Я не говорю этого, но мне известно, что он серьезно ранен.

– Где он? Куда он ранен? О, я сейчас же пойду к нему! – И Элейна поднялась, ломая руки.

– Если бы ранивший его знал, кто этот рыцарь, он не нанес бы ему такой тяжкой раны, – заметил Гавейн.

– Но скажи, где же мой рыцарь?

– По правде говоря, никто не знает, где он, – пояснил Гавейн. – После турнира он быстро умчался, и когда я с другими рыцарями отправился на розыски за шесть-семь миль от Камелота, его нигде не оказалось.

– Дорогой отец, – со слезами проговорила Элейна, – ты должен позволить мне отправиться на поиски того, кого я люблю! Я не успокоюсь, пока не найду его и брата.

– Поступай по своему разумению, дочь моя, – отвечал ей отец, – ибо я не желаю препятствовать воле твоего сердца.

Элейна быстро снарядилась и отправилась в путь в сопровождении вооруженных людей, которые должны были охранять ее.

В течение двух дней все ее поиски в Камелоте оставались безуспешными. Элейна почти ничего не ела и не спала от волнения и беспокойства. На третий день, проезжая по долине, она увидела рыцаря, ведшего под уздцы двух лошадей, и узнала своего брата Лавейна. Пришпорив коня, девушка стрелой подлетела к нему и вскричала:

– Лавейн, Лавейн! Скажи, где мой рыцарь, сэр Ланселот?

Брат обрадовался сестре и спросил, откуда ей известно имя заезжего рыцаря. Элейна обо всем поведала ему.

– Мой рыцарь не назвал себя, – признался Лавейн, – но приютивший нас отшельник узнал его и сообщил мне, кто он. Несколько дней ему было очень плохо, он бредил, но теперь самочувствие его улучшается.

– Я счастлива слышать это, – проговорила Элейна.

Когда Лавейн привел ее в комнату, где лежал бледный раненый рыцарь, она от волнения не могла произнести ни слова и упала в обморок. Очнувшись, девушка со вздохом спросила: