Отряд "Холуай". Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Андрей Загорцев Страница 46

Зелёный поклялся своей новой парой носков, что из рюкзаков для закладки ничего не пропало.

— Блин, Зелень! Пока ты там по скалам носился, мы тут в теплой баталерке, попивая чай, чуть с ума не сошли, — бурчал Федос.

Вечером мы с Федосом выдвинулись к «баллонам» для просмотра видеофильма, благо рубли еще оставались. Первым показали какой-то фантастический видеофильм, который меня не впечатлил, зато Саня дергался от восторга и постоянно толкал меня локтем.

— Смотри! У чувака мышца какая!! Как он мечом вертит!!! Эх, на эту роль надо было Шварца!

А вот второй фильм, который я так ждал, был «Самоволка» — про бойца Иностранного Легиона, сбежавшего из Африки в Америку.

— Смотри! Щас он этому чуваку наваляет!! По любому встанет и наваляет! — теребил я Саню.

— Дак наверно наваляет. Не может быть, чтобы фильм хреново закончился, — успокаивал меня Федос, тоже увлечённый боем на экране. Конечно же, навалял. И концовка такая жизнерадостная. Блин, ну почему в американских фильмах за сбежавшим военным всегда посылают двух неумех?..

Воскресенье прошло скучно. Группный магнитофон был на смене с Мотылём. Все подшивки газет в ленинской каюте перелистаны и перечитаны. Федос таскает штангу в спорткубрике, остальные пишут письма домой и шарахаются по части — кто в гости к землякам, кто в клуб на просмотр какого-то фильма про адмирала Ушакова. Я, немного погостив у Маслова, заперся в баталерке и занялся перешиванием подсумков. Мучался так до самого вечера: сшивал подсумки, распарывал, перешивал. Долго мучился с ремнями, надо было сделать так, чтобы они легко и быстро регулировались и отстегивались. К ужину «лифчик» был готов. Все швы я снова промазал клеем, к нагрудным подсумкам по бокам пришил кармашки для гранат, отрезанные от старого РД. Нашил пару дополнительных резинок, под которые можно запихать или осветительную ракету, или сигнальный патрон. Больше всего я мучился, герметизируя внутренности «лифчика». Пришлось делать выкройку из куска плаща ОЗК, намазывая её клеем КЗ, запихивать в каждый отсек, аккуратно распрямлять и прижимать изнутри. Наплечники от пехотного снаряжения мне подарил Михель, и, пока он копался на полках, я, долго не раздумывая, спёр несколько карабинчиков с рюкзаков, валявшихся на полках. Когда высохнет клей и прочно прихватит двойные швы, моё «изделие» можно будет испытать.

В понедельник после общего построения, несмотря на то что в расписании занятий было написано ТСП, наша группа никуда не пошла. Вернувшись с построения, мы обомлели: край казармы, в котором находился наш кубрик, гальюн и баталерка, был занавешен тентом из парашюта. Возле занавески стоял вахтенный матрос с автоматом в руках.

— Тактико-специальная подготовка. Тема: Доподготовка группы к выполнению боевой задачи, — объявил Поповских перед строем. — Внимание, группа! Выход за пределы занавеса считается срывом боевой задачи! Десять секунд — вся группа в кубрике, заместитель — ко мне в баталерку!

Мы забежали в кубрик и расселись по баночкам, Федос побежал открывать баталеру. Через несколько минут в баталерку вызвали меня и Зелёного. Поповских пригласил нас к столу, на котором уже была расстелена карта. Вкратце объяснил нам задачу. Я и напарник записали в свои блокноты азимуты маршрута, получили по чистому листу карты и расписались в какой-то ведомости у командира. Поповских посоветовал нам держать карты где-нибудь на груди в чём-нибудь непромокаемом. Мы забрали свои рюкзаки. Я под удивлённым взглядом командира вытащил вместе с рюкзаком свой шитый «лифчик».

— Ты это где взял, матрос?

— Сам сделал, товарищ каплейт. Только еще не испытывал. Разрешите идти?

Довольный собой, я побежал в кубрик. Там уже сидели наши связисты, нагруженные радиостанциями, аккумуляторами и оружием.

— Здарова, связь! — поприветствовал я земляков Федоса.

— Привет, разведка, — поздоровались радисты, — командир карты уже выдавал?

— Ну, мне только дал и Зеленому.

— Ага, понятно. Значит, мне еще выдаст, — подытожил Смирнов.

— А тебе на хрена? Я думал, только головному дозору дают. Ну, может, еще заместителю.

— Азимуты кидать, чтобы в створ приёмной станции попасть, — ответил мне непонятными словами основной радист, — в учебке нам всегда давали на выходы карты. Смотри: у меня даже планшет самодельный остался.

Младший сержант (а теперь уже второстатейный старшина) продемонстрировал мне пластиковый пакет с веревочкой из парашютной стропы.

— Ух ты! А еще есть такой? — завистливо спросил я, пожирая глазами самодельный планшет.

— Да нет. Его сделать-то всего пару минут — пакет через газету или подшиву утюгом прогладил, стропу впаял, карту свернул так, чтобы прямо через пакет видно было, засунул и готово.

— Ага, точно! Сейчас, пока время есть, сбацаю. Пара пакетов у меня имеется.

Зелёный ничего выдумывать не стал, а просто свернул карту и засунул её за пазуху. Я вытащил из рюкзака длинный пакет из полиэтилена, подаренный мне минёрами, и начал его рассматривать. Так, жалко, конечно, но у Федоса в баталере таких уже полно. Значит, надо и Сане планшет смастерить. Пока Поповских сидит в баталерке, надо прошмыгнуть в бытовой кубрик и заняться пайкой-склейкой. Только если выйду за пределы парашютного занавеса, я сорву боевую задачу. И вахтенный с автоматом на входе вряд ли меня выпустит. Но попробовать-то можно. Я подкрался к занавеске и осторожно выглянул наружу. Вахтенный матрос, повесив автомат за спину, сидел на баночке и, оперевшись спиной о переборку, «медленно моргал». Ну и правильно — в казарме никого, все остальные три группы роты где-то в клубе на занятиях вместе с офицерами и мичманами. Мы, находясь на доподготовке, ведём себя тихо и смирно. Наш каплейт только начал ставить задачи, еще провозится с нами час — не меньше. На входе в казарму стоит еще один вахтенный, который своим криком оповестит о прибытии какого-нибудь должностного лица — так почему бы и не вздремнуть с десяток минут? Все условия для этого присутствуют. Я, сняв ботинки, в одних носках на цыпочках выскользнул из-за занавеса и, держа пакет под мышкой, осторожно мелкими шагами прошел мимо спящего и в три прыжка оказался возле бытового кубрика. Два взмаха ножницами, раскроил пакет, достал из кармана стропу, обрезал. Пока я кроил и резал, заранее включенный утюг нагрелся. Так, подшивы у нас отродясь не бывало, надо через что-то прогладить пакет, но через что? Недолго думая я расстегнул боковые пуговицы штанов, стащил их с себя и укоротил свои синие флотские трусы до размера плавок. Вот теперь есть через что гладить. И трусы стали покороче. В несколько минут я склеил два симпатичных планшета и так же тихо, словно мышка, нырнул за занавеску мимо сладко похрапывающего вахтенного. Настроение было радужное: моего отсутствия никто не заметил. Все занимались получением и подгонкой снаряжения, и я, желая как-то выразить свои чувства, подошёл поближе к вахтенному с другой стороны занавески и негромко, но совершенно отчётливо, так, чтобы не слышали в кубрике и баталерке, но было слышно часовому, начал рапортовать: