Лисянский - Иван Фирсов Страница 46

Я тебя уверяю, что во все время моего пребывания с 8 часов утра до 10 часов вечера всегда в деле, и стараюсь сколь можно для нашей експедиции. У меня все офицеры подписали контракты и люди выбраны. К Иринарху Тулубьеву я писал в Черноморский флот и надеюсь, что он со мной пойдет. В противном же случае хороших афицеров в Кронштадте много, которые с радостию предпримут сей авантажный вояж».

Это письмо — предпоследнее из известных писем Лисянского к Крузенштерну. В нем Лисянский также сообщает, что сожалеет о несостоявшейся встрече с Николаем Резановым. Тот находился по поручению императора в Финляндии. Резанов обещал собрать небольшую библиотеку книг русских писателей, своих друзей, Гаврилу Державина, Ивана Дмитриева и других, для отправки в Русскую Америку. Лисянский просил Мордвинова помочь. «Он сие опробовал, — пишет Лисянский, — обещаясь еще поговорить с Резановым, когда он приедет из Выборга (где он находится уже более месяца). Жалко, что я уеду в Ганбург не повидавшись с им». Но Резанов, видимо, помнил об этом, так как вскоре сообщил Крузенштерну из Выборга: «Не забуду как о г-не Лисянском, так и о книгах, вам необходимых, и буду впредь писать к вам».

В сентябре Лисянский вместе с мастером Разумовским отправился в Гамбург. Провожали его Ананий и Баскаков.

— Так я в Нежине и не побывал, — с грустью сказал Юрий брату, — отпиши батюшке, низко поклонись ему.

Гавани Гамбурга и Копенгагена пустовали. Многолетняя англо-французская война принесла большой ущерб морской торговле. На датских и немецких верфях царило затишье.

Зимний Лондон встретил неприветливо. Воронцов уже знал о цели его приезда и отнесся к этому холодно.

— Не рано ли вздумали тягаться с просвещенными мореплавателями, милостивый государь? — скептически произнес Воронцов. — Британские мореходы, подобные Куку, многоопытны и познания имеют великие. Россия и судов порядочных не имеет.

— Ваша светлость, — вспыхнул Лисянский, — позвольте заметить, наши матросы ни в чем не уступят англичанам, а офицеры знают не менее оных. Что касается строения судов, так то наша беда…

После долгих поисков наконец нашли подходящие суда: 16-пушечный «Леандр» в 450 тонн и 14-пушечную «Темзу» в 370 тонн водоизмещением. По документам суда были построены три года тому назад, но требовали ремонта. Пока суда ремонтировали под присмотром Разумовского, Лисянский отбирал и закупал хронометры, секстаны, барометры и другие инструменты.

Тем временем в морском ведомстве России по воле нового императора произошли перемены. Место знающего, опытного и принципиального Мордвинова занял царский любимец, самолюбивый интриган вице-адмирал Василий Чичагов, сделавший карьеру на имени отца, адмирала Павла Чичагова. Англоман до мозга костей, женатый на англичанке, узнав о готовящемся плавании, сообщил по-приятельски послу Воронцову: «Можете ли представить себе, что не умея и не имея средств строить суда, они проектируют объехать вокруг света. У них недостаток во всем: не могут найти для путешествия ни астронома, ни ученого, ни натуралиста, ни приличного врача. С подобным снаряжением, даже если бы матросы и офицеры были хороши, какой из всего этого может получиться толк?.. Одним словом, они берутся совершить больше, чем Лаперуз, который натолкнулся на немалые трудности, несмотря на то, что он и его сотрудники располагали значительно большими возможностями. Не надеюсь, чтобы это хорошо кончилось, и буду весьма недоволен, если мы потеряем дюжину довольно хороших офицеров, которых у нас не так-то много».

Так относились к первым попыткам соотечественников самостоятельно выйти в Мировой океан высокие сановники, в чьих руках находились судьбы России. Да то было и немудрено. Самодержец всероссийский, не надеясь на свой разум, предпочел россиянам иноземцев. Первым советником взял швейцарца Лагарпа. Так происходило и раньше, не одно десятилетие. Менялись лишь вывески в зависимости от разных обстоятельств, складывающихся в России и Европе. Немецких суфлеров сменяли французы, на их месте появлялись англичане. Большинство из них высокомерно возносилось над народом, который их поил, кормил и благоволил. Ни в одной европейской стране не принимали на службу и в услугу такую массу иноземцев с радушием и почтением, как в России. Была ли в них нужда? Скорее, их самих безотчетно притягивал магнит истинно славянского душевного тепла, а многих и попросту возможность обогатиться без особых хлопот. Наличие таких опекунов и советчиков, особенно в высшем свете, при царственной персоне, порождало леность в мыслях и часто приводило к безумным решениям.

Майским утром Лисянский с «Леандром» и «Темзой» покинул берега Англии. Их конвоировал военный английский бриг. Отношения с Россией улучшались с каждым месяцем. Англия старалась обрести надежного союзника в неминуемой войне с Наполеоном.

* * *

5 июня суда вошли в Кронштадтскую гавань и ошвартовались в Петровском канале. На борт «Леандра» поднялись три директора компании, Резанов и Крузенштерн. Осмотрев суда, они одобрили выбор Лисянского. Тут же решили переименовать «Леандр» в «Надежду», а «Темзу» в «Неву». Командиром «Надежды» назначили Крузенштерна, «Невы» — Лисянского. Крузенштерн с начала года находился в Кронштадте и подобрал в основном свой экипаж. Лисянскому предстояло одновременно отбирать людей в команду, готовить шлюп, пополнять запасы.

Крузенштерн при первой же встрече сообщил Лисянскому новость:

— Государь решил направить с нашей экспедицией посольство в Японию во главе с Резановым. То-то нам теперь хлопот прибавится. — Крузенштерн нахмурился. — Угораздило кого-то надоумить государя с японцами якшаться.

Впервые присоветовали завязать отношения с таинственным восточным соседом еще Екатерине II. К этому подтолкнул случай. В 1783 году на Алеутах потерпели крушение русские промысловики, а вскоре они приютили японцев, попавших в такое же положение. Построив судно, все вместе перебрались на Камчатку. Японцев отправили в Иркутск, одного из них привезли в Петербург. Екатерина II по совету ученых под предлогом отправки японцев на родину направила из Охотска в Японию поручика Адама Лаксмана.

Миссия удалась, чрезвычайно замкнутые японцы разрешили прислать в Нагасаки безоружное русское судно для переговоров. Спустя четыре года на Алеутах русские спасли еще 15 японцев, и императрица хотела с ними направить и посольство. Но Екатерина II скончалась, и экспедиция не состоялась.

Теперь министр коммерции Румянцев решил воспользоваться давним приглашением японцев и подал эту мысль Александру I.

— Ваше величество, — докладывал он царю, — есть и достойный претендент возглавить сию миссию.

— Кто же? — безразлично спросил Александр I.

— Статский советник Резанов, — ответил Румянцев, — у него недавно стряслась беда — скончалась любимая супруга. Путешествие отвлечет его от мрачных мыслей.

Александр I сочувственно кивнул головой:

— Сия печаль Резанова мне известна. Пригласите его ко мне, граф.

На аудиенции император отнесся к Резанову благосклонно.

— Избрав вас на подвиг, надеюсь, пользу Отечеству ваша миссия принесет. Подробные указания вы получите у графа Румянцева.