Последние дни инков - Ким Маккуарри Страница 46

Как и любое воинское соединение, инкская армия функционировала на основе строгой дисциплины. Атауальпа в свое время приказал казнить целый батальон своих солдат в Кахамарке лишь за то, что они выказали страх при виде испанских лошадей. Неповиновение являлось еще более серьезным преступлением и сурово наказывалось. Даже с учетом хаоса в настоящей ситуации поведение, продемонстрированное офицерами Кискиса, граничило с изменой. «Кискис выказал им за это свое презрение и поклялся наказать бунтовщиков», — писал Лопес де Гамара. Неожиданно «Уайпалкон [один из офицеров Кискиса] метнул копье, которое пробило ему грудь. Тогда и многие другие офицеры бросились вперед со своими дубинками и боевыми топорами и убили его».

Так закончилась жизнь одного из самых блестящих генералов Инкской империи, человека, который в свое время оказался вынужден повиноваться, хотя и с большой неохотой, приказам Атауальпы дозволить трем испанским добровольцам разграбить инкскую столицу. Несмотря на факт казни своего императора, Кискис отважно повел свой отряд в бой против испанцев.

Вскоре после гибели Кискиса один из капитанов Писарро, Себастьян де Беналкасар, сумел в Эквадоре загнать в угол последнего из трех выдающихся военачальников Атауальпы, генерала Руминяви. После продолжительных тактических маневров в итоге произошла решающая битва, в результате которой войска Руминяви сдались, однако самому генералу посчастливилось бежать. Испанские войска догнали инкского генерала, когда он переходил через заснеженную гору. В Кито ни к Руминяви, ни к другим плененным представителям инкской аристократии со стороны испанцев не было проявлено никакой пощады. По словам капеллана Маркоса де Нисы, «капитан Беналкасар вызвал к себе Луеса, одного из самых высокопоставленных людей в Кито, и поджег ему ступни, и применил к нему еще много других пыток, с тем чтобы заставить его раскрыть местонахождение сокрытых сокровищ Атауальпы [якобы существовавших], о которых он ничего не знал. [Затем] капитан сжег заживо вождя Чамбу, который также был невиновен. Капитан также сжег Косопангу, который был губернатором провинции Кито и который явился с миром, поскольку он предоставил золото не в таком количестве, которое было затребовано [капитаном Беналкасаром], и он также ничего не знал о зарытых сокровищах. [Капитан] сжег его вместе со многими другими вождями и высокопоставленными людьми — чтобы на этой земле более не осталось туземной знати».

Наконец испанцы вывели и генерала Руминяви на главную площадь Кито. Там выдающийся генерал был казнен за вмененное ему «преступление», заключавшееся в оказании сопротивления иноземной оккупации.

Итак, когда три верховных военачальника Атауальпы были мертвы, партнер Кортеса, Педро де Альварадо, был подкуплен, а сотни новоприбывших испанских солдат держал и путь на юг страны, перуанские богатства, вероятно, оказались под контролем двух партнеров, вместе начинавших свой завоевательный путь: Франсиско Писарро и Диего де Альмагро. Посредством марионеточного императора Манко Инки эти два конкистадора контролировали огромный инкский аппарат управления, имели возможность взимать подати и были готовы подавить любые потенциальные восстания туземцев. В случае, если бы им удалось поддерживать состояние мира, Писарро и Альмагро явно были способны постепенно превратить Тавантинсуйю в прибыльную колонию стремительно разраставшейся Испанской империи.

В связи с тем, что последняя военная кампания против враждебных инкских войск успешно завершилась, Писарро решил постепенно отходить от своей роли военного руководителя — в пользу роли администратора. В конце концов, он являлся правителем королевства Новая Кастилия, протянувшегося на 700 миль обширной туземной империи, на завоевание которой у него были санкции, полученные от испанской короны. Существовала только одна маленькая проблема, которая проявилась еще в тот момент, когда Писарро явился из Испании с титулами, полученными только для самого себя, но не для своего партнера. Альмагро, конечно, тогда был крайне разозлен и почти готов отказаться от совместного продолжения завоевания Перу. Только пообещав партнеру контроль над тем государством, которое они оба смогут завоевать, Писарро в итоге смог убедить Альмагро, и тот продолжил участвовать в общем предприятии.

И все же оставался вопрос: какая роль будет отведена Альмагро? Как же быть с партнером, который столь помог Писарро в организации экспедиции и который доставлял ему военные подкрепления и разного рода припасы на протяжении последних десяти лет? С партнером, который потерял глаз во время их самой первой экспедиции? Какая роль ему будет отведена в Перу? При том что Писарро предоставил Альмагро энкомьенду, — точно так же, как и другим конкистадорам, решившим обосноваться в Перу, — сам он остался безусловным правителем Перу — титул, равнозначный вице-королю Испании. По крайней мере в этой области Нового Света Писарро был вторым по значимости после испанского короля. Однако Инкская империя протянулась на тысячи миль, что в пространственном отношении было намного больше, чем 700 миль, что корона предоставила Писарро. Так какова же должна была быть справедливая доля Альмагро?

В декабре 1534 г. Писарро и Альмагро встретились на побережье Перу, в том месте, где Писарро теперь закладывал новый город: Ла-Сьюдад-де-Лос-Рейес, Город Королей, или Лима, как он будет назван позднее. В намерения Писарро входило прожить остаток своей жизни, мирно и спокойно управляя своей империей. Писарро более не нуждался в своем партнере, проявившем себя большим специалистом в области организации, финансирования и осуществления завоевательных экспедиций. Писарро предложил Альмагро отправиться в Куско и занять там пост вице-губернатора города, временно занимаемый другом Альмагро, Эрнаном де Сото. Возможно, это могло удовлетворить амбиции Альмагро. Как ни странно, он согласился на это предложение, но лишь потому, что рассчитывал на получение от короля губернаторского поста — он уже подавал ему соответствующее прошение. Альмагро вскочил в седло и, резко развернувшись на своей лошади, отправился в дальний путь — в Куско.

Но вскоре после отъезда Альмагро из Испании пришли новости о том, что король Карл решил поделить Инкскую империю на две части. Король намеревался отдать «северную часть» Писарро, а «южную часть» — Альмагро. Детали этого решения спустя значительное время должен был привезти Эрнан Писарро, в настоящее время державший путь в Перу.

В то время Писарро не мог себе даже представить, какой клин между двумя конкистадорами вобьет решение короля и как изменится баланс сил в Перу.

«Бог и моя совесть да будут мне свидетелями: все, кто присутствовал при этих событиях, могли наблюдать, что именно плохое обращение с перуанскими народами подвигло их на восстание и побудило поднять оружие против испанцев, — у туземцев для этого были все основания. Испанцы никогда не обращались с ними достойно и честно, никогда не держали слова, данного индейцам. Напротив, испанцы скорее вознамерились уничтожить всю эту страну — без всяких на то разумных причин и оснований; и в конце концов туземцы решили, что они скорее умрут сражаясь, чем будут и далее продолжать мириться с подобным к ним отношением».