Парфянин. Испытание смертью - Питер Дарман Страница 47

Но мы не утонули. Через пять часов после того, как наше убогое суденышко вышло в море, мы осторожно вплыли в гавань Регия, вход в которую прикрывали два волнореза, сложенных из камня и выступавших в море, словно две клешни гигантского краба. Сама гавань была достаточно широкой и могла вместить, вероятно, десятка два крупных кораблей, хотя сегодня к причалу оказались пришвартованы всего два широкоскулых грузовых судна. На причал выходили большие здания складов, но их ворота были все закрыты, и единственными движущимися фигурами были несколько воинов, патрулировавших набережную. Как только наша лодка подошла к причалу, на верхней ступеньке, ведущей от воды наверх лестницы, появился мощный центурион в характерном шлеме с поперечным гребнем, указывающем на его ранг. К нему присоединились полдюжины легионеров в полном боевом снаряжении. Центурион поманил к себе Кунобара:

– Эй, ты! Быстро сюда!

Я узнал его голос.

– Ты что это, снова вступил в римское войско, Домит?

Домит прищурился, потом улыбнулся:

– Принц Пакор! Ты что, растерял всю свою конницу?

Я оставил Кунобара и Хосидия набивать брюхо горячей кашей, а сам отправился с Домитом в город, который выглядел совершенно опустевшим. Домит сообщил мне, что Спартак назначил его губернатором Регия, и первым приказом стала эвакуация всего населения.

– Мы уже давненько всех отсюда выгнали, отправили на север, а в их домах разместили наших воинов. Я занял губернаторскую резиденцию, она очень удобная.

– Спартак в городе?

Он рассмеялся:

– Нет, он в своем шатре вместе с Клавдией. Заявил, что никогда больше не будет спать под римской крышей.

– Как идут дела?

Он пожал плечами:

– Спартак похож на кабана, у которого болят зубы. Это у него с тех пор, как он узнал о предательстве пиратов. А потом римляне построили свои укрепления, и мы теперь сидим тут, как свиньи в загоне. Надеюсь, вам больше повезло в Брундизии.

– Да, повезло. Они нас не ждали, и когда мы на них напали, то многих перебили прямо на берегу. Однако мы всего лишь задержали их, но не остановили.

Мы прошли через весь город и двинулись дальше на север, к лагерю войска. Ветер еще более усилился, стало еще холоднее, и я плотнее запахнул плащ. Когда мы добрались до шатра Спартака, у меня уже онемели пальцы, и я был рад зайти внутрь и согреться возле жаровни. Шатер пустовал, и Домит снова вышел наружу и отправился искать Спартака. Через несколько минут он вернулся вместе с ним. Спартак выглядел старше и более вымотанным, вокруг глаз образовались черные круги. Чисто физически он все еще производил сильное впечатление, такой же мощный и мускулистый, каким я его впервые увидел много месяцев назад возле Везувия, но у него был затравленный вид, как будто его раздавила невыносимая ответственность. Его глаза вспыхнули, когда он увидел меня и заключил в свои стальные объятия.

– Добро пожаловать, друг мой! Домит рассказал мне, как ты громил римлян при Брундизии. Хоть одна хорошая новость. Я прикажу сообщить ее всему войску. Рад тебя видеть.

И он выпустил меня из своих медвежьих объятий.

– Я тоже рад, мой господин. Как Клавдия?

– Беременная и раздражительная. Но в полном порядке. Она сейчас спит.

Повар внес подогретое вино, горячую кашу и свежий хлеб. Я рассказал Спартаку, что происходило в Брундизии. Он слушал, как мы били и рубили вражеских воинов на ионическом берегу, и у него явно поднималось настроение. Оно поднялось еще больше, когда из заднего помещения шатра появилась Клавдия с опухшими от сна глазами. Она выглядела все такой же красивой и привлекательной, только живот здорово выпирал. Мы обнялись, и она поцеловала меня в щеку. Прежде чем устроиться на скамье рядом с мужем, Клавдия расспросила меня о Галлии.

– От тебя пахнет рыбой, – заметила она, наморщив нос.

– Увы, мой транспорт оставлял желать лучшего.

Полчаса спустя к нам присоединились Акмон и Каст. Последний был, как обычно, весел, а фракиец, как всегда, мрачен.

– Ну, по крайней мере, мы успели убрать отсюда всю конницу, – сказал он. – Еще до того, как римляне нас тут заперли. Где она сейчас?

– Недалеко. К северу отсюда и в безопасности, вдали от глаз римлян.

– Три тысячи конников долго незамеченными не останутся, – хмыкнул он.

– Верно, – добавил Спартак. – И поэтому мы должны действовать быстро.

Он сделал знак Акмону, который подошел к столу и разложил на нем карту, такую же, как у Годарза. Мы встали вокруг, рассматривая этот кусок южной Италии. Я ткнул пальцем в одну точку:

– Мы вот здесь, возле Сколация, стоим лагерем за холмами.

Акмон одобрительно кивнул:

– Хорошо. Значит, вы сможете пройти по долине реки Ламет и выйти к западному побережью.

Спартак провел пальцем по карте на север от Регия:

– Тебе нужно провести своих конников вниз по Попилиевой дороге и атаковать Красса с севера. Мы одновременно атакуем его с юга и прорвемся сквозь его порядки. А потом твоя конница прикроет нас, когда войско двинется дальше на север.

– Куда? – спросил я.

Я заметил, как Каст бросил взгляд на Акмона.

– На Рим, – ответил Спартак.

– На Рим?! – я был очень удивлен.

– У нас нет иного выбора, Пакор, – ответил Спартак. – Когда пираты смылись отсюда, с ними исчез и последний наш шанс уйти из Италии. Перед нами стоит римское войско, еще одно идет от Брундизия, и, вероятно, третье движется из Испании. Но если мы вырвемся отсюда и пойдем на север, то, наверное, получим возможность взять город.

– Это ведь очень большой город, Спартак, – заметил я.

– Я знаю. Но Красс, по всей вероятности, оголил его, забрав оттуда много воинов, когда формировал свое войско. Кроме того, он такого хода совершенно не ожидает. Если мы возьмем Рим, то освободим в городе сотни тысяч рабов. Если нам это удастся, то победа эхом разнесется по всей Римской империи и потрясет ее до основания, может, даже станет для нее смертельным ударом.

Я не понял, кого Спартак пытался убедить, меня или самого себя, и ничего ему на это не сказал. Пусть так оно и будет: мы пробьемся через оборонительные укрепления Красса, двинемся на север, затем возьмем сам Рим. Первой моей мыслью было, что это безумный план, но ведь Спартак до сего момента ни разу не терпел поражений, наоборот, он разгромил все войска, посланные против него. Так почему бы ему не одержать еще одну победу? Эти мысли так и крутились у меня в голове, когда мы все – Спартак, Акмон, Каст и я – отправились осматривать римские укрепления. Они располагались в десяти милях к северу от Регия и оказались точно такими, как их описывал Годарз – земляная насыпь с деревянным частоколом из заостренных столбов поверху и с заостренными кольями, вкопанными в вал под углом в нашу сторону. Частокол был усилен деревянными сторожевыми башнями, возведенными через каждые сто футов; башни были футов на двадцать футов выше верхушек частокола, и каждая из них имела по три боевых платформы. На верхней платформе каждой башни стояло по двое часовых. Краем глаза я видел одинокий крест перед римскими укреплениями – на нем был распят центурион, которого захватили в плен. Его тело клевала одинокая ворона. Я содрогнулся и вознес про себя молитву Шамашу, чтоб он избавил меня от подобной смерти. Ветер дул по-прежнему, его ледяные порывы прилетали с севера и несли снежинки, которые пролетали мимо нас, пока мы рассматривали римские укрепления.