Мистерия Сириуса - Роберт Темпл Страница 47

Небо — он его владыка; земля — он ее повелитель, Ануннаки — он их предводитель, В величии своем он определяет судьбы, Никто из богов не смеет взирать на него.

В этом отрывке Энлиль назван предводителем Ануннаков (в других текстах его сын Энки, или Эа, похваляется тем, что именно он является их «старшим братом» и «вождем»). Энлилю здесь также приписывается власть над судьбами, являющаяся в шумерской традиции прерогативой Ануннаков. Небо названо Аном, а земля — Ки. В шумерской мифологии они были супругами. Составное слово ангси (буквально — «небо-земля») обозначало вселенную. Случайно ли созвучие между этим словом и именем египетской богини Анукис, спутницы Сотис? И, во всяком случае, сходство слов «ан-ки» и «Ануннаки» не может не привлечь внимания.

Итак, мы нашли «звездное» описание жилища Энлиля, свекра собакоголовой богини Бау, которую мы предположительно отождествили с Сириусом. Не обходится здесь и без пятидесяти Ануннаков, появляющихся каждый раз, когда речь — хотя бы косвенно — заходит о Сириусе.

Многочисленные параллели между культурами Шумера и Египта (как уже отмеченные, так и те, на которых мы еще остановимся) свидетельствуют о достаточно тесных связях между этими странами. В «Иудейских древностях» Иосифа Флавия упоминаются некие «дети Сифа». [210] Многие древние авторы отождествляли Сифа с Гермесом Трисмегистом.

Этот факт может оказаться весьма важным в свете того, что мы знаем о подлинной герметической традиции, остатки которой дошли до нас — хотя и в довольно искаженном виде. Вот это место из книги Иосифа Флавия:

Дети Сифа «изобрели науку о небесных телах и их устройстве, и для того, чтобы изобретения их не были забыты и не погибли раньше, чем с ними познакомятся люди — ввиду того, что Адам предсказал погибель мира отчасти от силы огня, отчасти же вследствие огромного количества воды, — они воздвигли два столба, один кирпичный, другой каменный, и записали на них сообщение о своем изобретении. Последнее было сделано с тем расчетом, чтобы, если бы кирпичный столб случайно погиб при наводнении, оставшийся невредимым каменный дал людям возможность ознакомиться с надписью и вместе с тем указал бы и на то, что ими была воздвигнута и кирпичная колонна». [211]

Далее Иосиф Флавий сообщает, что кирпичный столб сохранился и по сей день «в земле Сирийской или Сириадской».

Этот отрывок нельзя оставить без комментариев. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что, по словам Иосифа Флавия, «столб из кирпича» был воздвигнут в Сирии — стране, где возникли и существовали шумеро-аккадская и вавилонская культуры. Кирпич действительно был там излюбленным строительным материалом. Из него воздвигались гигантские зиккураты — «великие горы», или «столбы», назвать их можно и так и так. Где же предпочитали использовать для строительства камень? Безусловно, в Египте! Пирамиды — самые большие каменные сооружения в мире! Иными словами, у Флавия также идет речь о двух взаимосвязанных культурах, одна из которых использовала для строительства кирпич, а другая — камень. В Египте, как известно, находится Великая пирамида Хеопса (Ху-фу): пропорции и размеры этой пирамиды, по мнению многих исследователей, хранят следы неожиданно высоких геометрических и астрономических знаний, которыми располагали ее создатели. Великие зиккураты Вавилона и других месопотамских городов, пусть даже разрушенные временем, также воздвигались отнюдь не невеждами. Не случилось ли так, что в книге Иосифа Флавия сохранились сведения о тесных связях между Египтом и Шумером, а также и о различиях в их строительной технике? Флавий утверждает, что эти связи имели прямое отношение к астрономии. «Дети Сифа» первыми «изобрели науку о небесных телах и их устройстве». Выше мы уже убедились, что в астрономических и религиозно-астрономических представлениях египтян и шумеров было много общего. Иосиф Флавий говорит о том же, добавляя, что началось все с Гермеса Трисмегиста. И то же самое сообщает трактат «Дева Мира»!

Теперь давайте обратимся к следам египетской культуры, сохранившимся там, где этого меньше всего можно было ожидать. Вернемся к истории о корабле «Арго» и пятидесяти аргонавтах, которые были — как и их предводитель Ясон — минийцами, то есть потомками Миния. В поисках Золотого руна они отправились в таинственную Колхиду — страну отнюдь не мифическую и очень своеобразную. Если проплыть через Геллеспонт, войти в Черное море (которое греки называли Понтом Эвксинским) и следовать вдоль побережья современной Турции до границы с Грузией, вы попадете на территорию Колхиды. Это удивительная страна, и древние греки придавали ей особое значение. Она лежит у подножия величественных Кавказских гор, где живут народы, сохранившие до настоящего времени свою многовековую культуру и образ жизни, благодаря которому процент долгожителей здесь выше, чем где бы то ни было в мире. К югу от Колхиды высится гора Арарат; здесь, по легенде, причалил после Потопа Ноев ковчег. В общем, страна весьма необычная и лежащая далеко за пределами греческого мира. Или не так уж далеко?

У Миния был правнук по имени Фрикс. Этот Фрикс улетел в Колхиду на спине золотого барана, руно которого он подарил местному царю. Царь Колхиды, обрадовавшись ценному подарку, принял Фрикса с исключительным радушием и отдал ему в жены свою дочь. У Фрикса и его жены родилось четверо сыновей, которые были колхами лишь наполовину и помнили о том, что родина их отца — Греция. На смертном одре Фрикс благословил своих сыновей на то, чтобы они вернулись в Орхомен, его родной город, и восстановили там свои права на царский трон. Ибо отец Фрикса — Афамант — был, как и Миний, царем Орхомена, и дети также могли рассчитывать на царские почести — не говоря уже о более материальных благах. Согласившись с предложением отца, они, однако, понимали и трудности задуманного. Фрикс и его сестра Гелла весьма поспешно бежали из города, воспользовавшись даром Гермеса — златорунным бараном. Сказать, что горожане оплакивали их бегство, было бы явным преувеличением.

Итак, четверо молодых людей отправились в путь и вскоре потерпели кораблекрушение. К счастью, их спасли. Кто именно? Не кто иной, как наши пятьдесят аргонавтов — довольно близкие родственники сыновей Фрикса, плывшие в это время в Колхиду с целью завладеть Золотым руном. Четверо юношей, будучи и сами потомками Миния, одобрили этот план и присоединились к путешественникам. Аргонавты как раз испытывали нехватку в людях: пропали Геракл и Гилас. (Последнего похитила влюбившаяся в него нимфа источника, а опечаленный Геракл отправился странствовать по Малой Азии, выкрикивая имя Гиласа и совершая различные «Геракловы подвиги».) Так что четверо молодых людей были для команды «Арго» весьма удачным приобретением.

Конечно, может показаться довольно странным, что между древней Колхидой и Древним Египтом существовали какие-то связи. Тем не менее в «Истории» Геродота читаем: «Ведь колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов Сесострисова войска». [212] Геродот имеет в виду фараона Сесостриса III (1878–1841 гг. до н. э.), но, по мнению современных историков, это скорее мог быть Рамзес II. Далее Геродот пишет: