Неизвестный Киров - Алла Кирилина Страница 47

Строительство Беломорстроя находилось целиком под контролем и руководством ОГПУ. Первым эмиссаром Политбюро ЦК ВКП(б) на строительстве канала был Микоян, который, кстати, входил в специальную комиссию, определявшую нормы снабжения заключенных ГУЛАГа. Руководство Беломорстроя не подчинялось ни партийным, ни советским органам Ленинградской области. Киров дважды по поручению ЦК ВКП(б) выезжал на строительство канала. Первый раз в июне 1932 года, второй раз — летом 1933 года совместно с Ворошиловым, Сталиным, Ягодой. Придавая огромное экономическое значение этой стройке, Киров, безусловно, был хорошо знаком с методами работы чекистов и, более того, высоко оценивал их роль. Он отмечал на XVII съезде ВКП(б), что Беломоро-Балтийский канал «…это гигантское сооружение нашей эпохи… Такой канал, в короткий срок, в таком месте осуществить — это действительно героическая работа, и надо отдать справедливость нашим чекистам, которые руководили этим делом, которые буквально чудеса сделали».

Не будем искать оправданий подобной точке зрения. Добавим только, что в этом мнении Киров не был одинок. На том же съезде всем делегатам съезда был вручен подарок — книга «Беломорско-Балтийский канал им. Сталина». По словам Сергея Мироновича — «очень полезная книжка». Ее посвятил XVII съезду ВКП (б) по предложению всего авторского коллектива оргкомитет Союза советских писателей. В числе авторов значились такие «инженеры человеческих душ», как Л. Авербах, С. Алымов, Е. Габрилович, С. Гехт, К. Горбунов, М. Горький, К. Зелинский, М. Зощенко, Вс. Иванов, В. Катаев, М. Казаков, Л. Никулин, Л. Славин, А. Тихонов, А. Толстой, В. Шкловский, К. Финн, А. Эрлих, Бруно Ясенский.

Книга была одобрительно встречена всеми делегатами съезда. Естественно, что о каторжном труде заключенных в ней места не нашлось.

Но не следует забывать о сложности, противоречивости и самого времени, и личности Кирова. Именно на XVII съезде ВКП(б), состоявшемся в феврале 1934 года, Сергей Миронович провозгласил: «Ленинградские рабочие говорят, что в Ленинграде остались старыми только славные революционные традиции петербургских рабочих, все остальное стало новым».

Ленинградские рабочие. Киров был связан с ними самым тесным образом. И они знали, что могут прямо, открыто сказать о недостатках, о своих мыслях и чаяниях. Десятки, сотни записок получал Киров на собраниях, в которых ставились самые разнообразные вопросы. Интересно отметить, что, как правило, все записки были подписаны. И это, конечно, неслучайно. Кирову верили. На одни вопросы он давал ответы сразу же, другие обещал проверить, третьи — принимал к сведению как критические замечания в свой адрес.

Приведем лишь некоторые из этих записок.

«Тов. Киров! Рабочие завода ГОЗ им. ОГПУ настаивают на дальнейшем расширении мирной и военной продукции на нашем заводе, так как считают, что кино-аппаратура является главным рычагом культурного строительства главным образом в деревне, не говоря о важности военной продукции, и просим в твоем лице поддержать только что развивающуюся оптическую промышленность в нашем СССР. Делегат от завода Зуев» [211].

Или другого характера:

«Т. Киров! Почему ты, говоря о блюмингах, указываешь, что его готовит только Ижорский завод? А „Красный Путиловец"? 1) Плотовины льет он (так в тексте. — А. К). 2) Клинические шестеренки. 3) Цилиндр шестеренки тоже Кр. Путиловец. А рамы рольганга? Тоже делает Невский им. Ленина! А то получается — все делает будто Ижорский завод!!!» Записка подписана несколькими делегатами, но подписи неразборчивы [212].

Естественно, что в записках поднимались не только хозяйственные вопросы, а и вопросы, связанные с политической борьбой внутри партии, с состоянием преступности в обществе. Например, такие:

«Почему докладчик не остановился на решении партии о высылке Троцкого и его последней деятельности, не повредит ли этот шаг нам?». Или: «Как реагировали Бухарин и Томский на решения Ленинградской и Московской партийных конференций о правом уклоне. Имеем ли сейчас полное единство среди Политбюро ЦК ВКП(б)?». И такого вот содержания: «Почему не применяется репрессивных мер как-то расстрел к растратчикам, которые истребляют очень много наших средств, которых у нас ограниченно… Нужно пустить в расход десятка три крупных растратчиков. Этим самым ограничить растраты» [213].

Вопросы, вопросы, вопросы… Они действительно были очень разные по содержанию и диапазону охвата проблем.

«Тов. Киров. Ты говорил об увеличении зарплаты и снижении цен на некоторые продукты на 10 %. Что отвечать рабочим сейчас. А ты это и сам знаешь — цены на все очень подняты. Почему чересчур нажимали на частника, торгующего кооперативными товарами… Сейчас они торгуют на рынках тайно и берут сколько хотят».

«Какие практические мероприятия были проведены областкомом в деле исправления ошибок, допущенных отдельными звеньями парторганизации в коллективизации сельского хозяйства?..»

«Сколько отозвано колхозников за искривление линии партии и сколько отправлено на Соловки?» [214].

Все приведенные мной вопросы относятся к началу 30-х годов. Как видим, и в эти трудные годы народ далеко не безмолвствовал. Он ставил вопросы и получал ответы. Но и вопросы и ответы соответствовали тому времени, уровню политического сознания масс тех лет, их представлению о социализме и социальной справедливости. Объективная обстановка начала тридцатых годов, массовые настроения и чаяния безусловно влияли и на формирование политической позиции партийных, государственных, хозяйственных руководителей того периода, в том числе на С. М. Кирова и все ленинградское руководство.

Киров всегда находил меткие слова, яркие образы, интересные метафоры, дабы показать вред бесхозяйственности, нерадивого отношения к делу, к качеству продукции. Он не проходил мимо, казалось бы, мелких фактов и негативных явлений. Осенью 32-го года на прилавках ленинградских магазинов, в киосках появились в продаже спички «малютка». Они оказались плохого качества. У себя в кабинете Киров собрал совещание руководящих работников спичечной промышленности. Перед началом совещания он предложил всем желающим закурить: папиросы и спички лежали здесь же. Кое-кто хотел достать из карманов свои, но хозяин кабинета предупредил:

— Нет, уж, товарищи дорогие. В гости со своим угощением не ходят. Вот вам папиросы, а вот и спички, — к слову говоря, ваша собственная продукция. Так что не обессудьте!

Спички либо не загорались совсем, либо сразу же гасли. Киров поднялся со своего места и сказал:

— Теперь, надо полагать, каждому из вас понятно, по какому поводу вас пригласили на совещание [215].