Фараон - Карин Эссекс Страница 48

Один из кораблей Аммония должен вскорости отплыть из Остии. Как меня заверили, это роскошное судно, вполне подходящее для твоего величества, царевича и тех членов свиты, которых ты пожелаешь взять с собою. Не пренебрегай мерами безопасности. Используй все способы, к которым ты привыкла во времена изгнания, когда обстановка была такой же ненадежной, как сейчас.

И главное, не доверяй никому, кроме твоих ближайших помощников. Сделай так, чтобы Хармиона всегда находилась рядом с царевичем.

Мне тяжело доставлять тебе беспокойство, но это мой долг. Дела настойчиво требуют твоего присутствия. На карту поставлена будущность династии. Нельзя, чтобы римляне пронюхали о сложностях в Александрии. Эти сведения уже начали просачиваться в легионы Цезаря, расквартированные здесь, в городе, но я лично принял все меры, чтобы прекратить это. Я уверен, что с этой стороны тебе сейчас ничего не грозит.

Можешь отговориться тем, что тебе-де нужно срочно уехать из-за болезни твоего брата, царя. Мы полагаем, что он заразился чумой.

Прости меня за столь смелое изъявление чувств, но я жду не дождусь того момента, когда вновь увижу твое царское величество. Мы вместе прошли через множество испытаний, а недавние события показывают, что они еще не завершились. Пожалуйста, не медли.

Твой верный слуга Гефестион.

В прошлый раз Клеопатра входила в порт своего города, туго запеленутая в пахнущий плесенью ковер, переброшенный через плечо пирата; тогда она обдумывала, какие слова сказать диктатору Рима, дабы убедить Цезаря поддержать ее, а не ее ныне покойного брата. Когда на Клеопатру нападало мрачное настроение, — а это случалось всякий раз при мысли о тех горах препятствий, которые ей предстоит еще преодолеть, прежде чем она сама, ее сын и царство ее предков окажутся в безопасности, — она напоминала себе о том, сколь многого она уже добилась. Единственный сын Юлия Цезаря — царевич Египта. Ее изваяние стоит в римском храме, приучая римских граждан вслед за египтянами отождествлять ее с Матерью-Богиней. Египет до сих пор остается независимым государством. И всего этого она добилась самостоятельно, лишь с помощью богов.

Солнце согревало ее лицо, жаркие лучи пробивались сквозь резкие порывы свежего морского ветра. Небо — чистая лазурь, которой Клеопатра не видела так долго, — было усеяно благословенными облачками, что плыли вместе с судном, снежно-белыми холмиками, танцевавшими для нее, пока корабль стремительно несся к Великому порту. Клеопатра покамест отбросила в сторону все дурные предчувствия, вызванные таинственным письмом Гефестиона, и любовалась представлением небесной богини: облака, ее круглые дочурки, весело плясали, стараясь потешить царицу.

Почему Гефестион призвал царицу и царевича вернуться во дворец, в который проникла чума? Клеопатра не стала расспрашивать его. Она уложила несколько сундуков, поспешно извинилась перед римлянами, которых Цезарь приставил к ней, чтобы они заботились о царице и развлекали ее в его отсутствие, и отбыла с поспешностью, которая привела их в полное недоумение. В конце концов, слишком многие потомки Птолемея I чересчур поздно поняли, что отсутствующий монарх вскорости превращается в монарха низложенного.

И все же известие об отъезде Клеопатры распространилось по Риму прежде, чем она успела уехать. Цицерон прислал прямо в порт специального гонца со списком книг, которые ему хотелось бы на время позаимствовать из Александрийской библиотеки.

Впрочем, даже в неприятностях, сопряженных с мрачным письмом Гефестиона, имелась своя хорошая сторона: благодаря ему Клеопатра избавилась от предстоявшего на будущей неделе визита Сервилии. Царица отправила этой особе короткое письмо, сообщая, что долг требует от нее немедленного возвращения в собственную столицу. «Что бы там ни творилось дома, — подумала Клеопатра, — я, по крайней мере, спасена от очередной встречи с этой ядовитой женщиной».

Но Сервилия не посчиталась с пожеланиями Клеопатры. Она написала, что их встречу ни в коем случае нельзя откладывать и что она приедет немедленно, завтра же.

Цезарь всего лишь два дня как покинул Рим, а самой Клеопатре через день нужно было уезжать, когда Сервилия все-таки явилась на виллу. Когда эта дама сообщила, что желает навестить ее немедленно, Клеопатра пригласила и ее дочерей, но Сервилия прибыла одна, отговорившись тем, что у молодых римских матрон слишком много хлопот с детьми и домашним хозяйством, чтобы ездить за город.

Клеопатра подумала: интересно, не намекает ли Сервилия, что сама она, Клеопатра, ведет слишком привольный образ жизни? Это всегда было любимым упреком, который римляне обращали против тех, кто не разделял их фанатичной, хотя и поверхностной приверженности к стоицизму.

— Когда птенцы наконец-то вылетают из гнезда, тогда-то зрелой женщине наподобие меня и выпадает возможность вести активный образ жизни, — заявила Сервилия.

— Но разве ты живешь одна? — поинтересовалась Клеопатра. — Я полагала, что римская женщина всегда должна находиться под защитой того или иного мужчины.

— Или они под нашей защитой — в зависимости от обстоятельств.

Сервилия улыбалась не только губами, но и глазами. Глаза у нее были странной формы — плоские внизу и сильно скругленные наверху, словно Альбанский холм, на котором некогда жил Помпей.

Сервилия сказала, что она бросила все свои дела, дабы сообщить Клеопатре о тех чудовищных вещах, которые враги Цезаря говорят у него за спиной, — что он якобы намеревается уничтожить Республику. Он хочет быть богом. Он хочет быть царем. Он хочет перенести столицу из Рима в Александрию.

Клеопатра не понимала: то ли Сервилия ревнует ее, то ли действительно пытается ее предупредить. А может быть, просто стремится разрушить ее союз с Цезарем из политических соображений, исходя из интересов своего сына — Брута. В любом случае, Клеопатра не верила, что этой женщине можно доверять.

— А что же по этому поводу говорят его друзья? — осведомилась Клеопатра. — Об этом тебе хоть что-нибудь известно? Например, что по этому поводу говорит твой сын?

— У Брута и Цезаря имеются идеологические разногласия, только и всего. Отец с самого детства забивал Бруту голову рассказами о том, как их предки боролись с тиранами. Он старался привить сыну республиканские идеи. И, боюсь, вполне преуспел. Я предпочла бы, чтобы мой сын не воспринимал все настолько буквально. Но меня это не слишком беспокоит. Брута и Цезаря связывают теплые чувства, крепкие, как у родственников, смею тебя заверить.

— Это должно быть большим утешением для Цезаря, — отозвалась Клеопатра.

Что за игру ведет Сервилия?

— Скажи, правда ли, что в твоей стране народ почитает тебя как богиню?

— Люди Египта верят, что фараон — это связующее звено между ними и богами, представитель богов на земле. Этой традиции много тысяч лет.

— Некоторые говорят, будто ты нашептываешь эти мысли Цезарю! Мысли о том, что его тоже следует обожествить!

— Я полагала, что ты хорошо знаешь Цезаря, — отозвалась Клеопатра.