Глеб Белозерский - Лев Демин Страница 48

- Не взыщи, батюшка. У нас обычай таков. Не гоже, коли отец зрит, как матушка разрешается от бремени.

Князь подчинился воле повитухи и вышел в соседнюю комнату, оставив дверь в опочивальню приоткрытой. Сперва он слышал тяжелый стон роженицы, переходящий в надсадный крик. Потом крик прекратился и лишь изредка доносились короткие отрывистые стоны.

Повитуха показалась в дверях, чтобы успокоить Глеба.

- Никак не разродится… Должно, плод идет неправильно. Такое бывает. Я уже ей говорю - кричи, матушка, кричи. А она, гордая, не хочет показать свою слабость. Губы в кровь искусала.

К концу дня княгиня Феодора наконец разродилась мальчиком. Он оказался слабеньким, пискливым. Повитуха обмыла его теплой водой в лохани, перевязала пупок. Новорожденный долго не брал материнскую грудь. По совету той же повитухи князь был против того, чтобы княгиня с ее слабым здоровьем сама кормила младенца. Отыскалась в Белоозере дородная кормилица, только что потерявшая своего новорожденного младенца.

Грудь кормилицы новорожденный взял более охотно. Повитуха отвела князя Глеба в сторону и сказала ему шепотом:

- Слаб младенчик-то. Боюсь, не жилец на этом свете. Поспеши окрестить князь: как бы не преставился некрещеным.

- Ты уж, матушка, об этом никому не говори, - горестно вздохнул Глеб.

Новорожденного окрестили через неделю, когда княгиня немного оправилась. Она охотно брала ребенка на руки, прижимала к груди, мешая татарские и русские ласковые слова. При крещении младенца назвали Дамианом, в просторечьи Демьяном. Обряд крещения совершил игумен Ириней, за крестного отца был Григорий Меркурьев.

Оправившись от родов, княгиня Феодора оставалась все такой же бледной, бескровной. Для поправления здоровья князь Глеб заставлял жену пить парное молоко с медом.

Весной княжескую чету постигло горе. Умер, тихо угас маленький Демьян. С момента рождения он был, что называется, нежизнеспособный. Это сразу подметила опытная повитуха. В последние дни младенец совсем перестал принимать грудь кормилицы и неустанно плакал тихим, слабеньким голосом. А потом и вовсе смолк.

Глеб, как мог, успокаивал жену.

- Не горюй, Феодорушка. Мы с тобой молоды, будут у нас еще дети. Много детей.

Феодора улыбалась вымученно.

- Думаешь, будут?

- Непременно будут…

С открытием летнего плавания по рекам и озерам к Бело-озеру устремились ладьи и дощаники новгородских купцов. Везли разнообразные товары своего и заморского изготовления, плыли за пушниной, заготовленной промысловиками на Двине, Пинеге, Мезени. Часть купеческих судов бросала якорь у истоков Шексны и наполняла амбары Белоозера. Другая часть через волок попадала в систему речек и малых озер, затем в Кубенские озера, а оттуда в Сухону, минуя вырытый прошлой осенью канал на речной излучине, спрямлявший путь. Новгородские купцы пополняли казну князя Глеба, внося плату за услуги лоцманов на Белом озере и смотрителям шекснинского волока.

Подсчитав доходы, Глеб Василькович решил продолжать выкупать полонян в Орде. На этот раз он надумал отрядить не Григория Меркурьева, а сына его, Власия.

- Получи, Власик, полное наставление у батюшки твоего, - сказал ему Глеб. - У него прошлогоднее плавание в Орду прошло удачно: много полонян вызволил…

Через некоторое время прибыли из Сарай-Берке дощаники, заполненные вызволенными из полона людьми. Всего человек восемьдесят.

Искусных мастеров оказалось среди этой партии мало. Больше земледельцы и рыбаки. Глеб распорядился расселить их по правому притоку Шексны, реке Суде, и по западному берегу Кубенского озера.

Глеб Василькович задался целью побывать во всех волостях своего княжества, чтобы составить приблизительное представление об общем числе подданных, о количестве населенных пунктов. Он побывал на реках Суде и ее притоке Андоге, подымался вверх по течению по всем рекам, впадавшим в Белое озеро. Наиболее протяженной и обжитой из этих рек была Кама. Побывал Глеб на западном побережье Кубенского озера, обследовав перед этим заселенное пространство между верхней Шексной и Кубеной. Затем он направился к северному выступу белозерских земель, к большим озерам Боже и Лаче, из которого вытекала река Онега. Далее начинались земли, заселенные новгородцами. Сопровождали Глеба четверо воинов-телохранителей и Власий, которого князь заставлял вести записи на листе пергамента.

Глеб был обеспокоен известиями из Ростова о намерении ростовского баскака Фатуллы учинить подробную перепись населения в белозерском крае. С этой целью ордынец собирался отправиться в Белоозеро самолично или послать туда с частью своих людей одного из ближайших помощников.

Глеб Василькович молил Бога, чтобы это был кто угодно, кроме Фатуллы. Он уже знал со слов брата, что тот - дотошный и педантичный служака, мелочный придира, всеми способами выкачивающий дань. Человек упрямый, напористый, он никак не поддавался усилиям Бориса Васильковича наладить с ним дружественные отношения, как это удалось с прежним баскаком Бурханом, который теперь служил ростовскому князю. Поэтому Глеб вспоминал наставления Александра Ярославича Невского, умного и хитрого политика, на которого белозерскому князю хотелось походить.

Да, на твоем севере, при его широких просторах и редкой населенности, обилии лесов и непроходимых болот легко обвести вокруг пальца любого самого дотошного баскака. Можно неделями водить его по лесам и болотам, тропам, ведомыми только надежному проводнику, и не показать ему и половины селений. Только делай это продуманно, промаха ордынцы не простят. Именно так говорил Александр Ярославич.

- Попробую обмануть ордынца, - твердо сказал себе Глеб Василькович.

Но Фатулла сам не поехал на Белоозеро. Он уже имел понаслышке представление, что это обширный лесной и болотистый край с редким населением, где проведение переписи потребует немалых усилий. Поленился баскак и послал вместо себя помощника Файзуллу с отрядом воинов.

Файзулла оказался молодым и покладистым. Он клюнул на щедрые угощения и на подарки. Глеб вызвался сам сопровождать ханских людей по просторам белозерской земли.

- Из уважения к хану, из уважения к тебе, Файзулла, - льстиво говорил Глеб. - Я ведь породнился с великим ханом Берке, женился на его племяннице. Берке мне как отец.

Файзулла, выслушивая речи князя Глеба, улыбался и кивал головой.

Отряд Файзуллы, сопровождаемый Глебом, провел перепись во всех прибрежных деревнях и селах вдоль Шексны и крупного шекснинского притока Суды, уже этого никак нельзя было избежать. Из Суды направились в основной ее приток Андогу. Приандожские селения охватили только в низовьях реки.

- Дальше плавание затруднено, - объяснил Глеб.

- Есть ли селения выше? - спросил Файзулла.

- Не знаю. Никогда там не был. И, наверное, никто не знает, - уклончиво ответил Глеб. - Коли хочешь, Файзулла, поплывем дальше. Только там река теряется в болоте. Не ведаю, сумеем ли мы преодолеть его.