Быстрее молнии. Моя автобиография - Усэйн Болт Страница 48

А затем он озвучил свой грандиозный план для Берлина.

– Так, Усэйн, вот как мы поступим, – сказал он мне однажды вечером после тренировки. – Тебе необходимо отдать шесть недель интенсивной работе, если ты хочешь победить Тайсона на чемпионате мира. Перестань ходить на вечеринки и сократи количество фастфуда. Обо всем остальном позабочусь я.

Мое беговое расписание было отрегулировано: мы сократили дополнительные упражнения и сконцентрировались на тренировках по развитию максимальной скорости. И я снова стал образцовым атлетом. Я выключил телефон и пейджер на целых шесть недель, я почти не ел фастфуд и рано ложился спать. Скоро я стал бегать стометровку за 9,7 секунды, не особо напрягаясь. Я стал молниеносно проходить поворот на 200 метрах. Таким образом, тренер снова нашел возможность подготовить меня физически несмотря на потерянное из-за аварии время.

И если сейчас в моей подготовке ничего не было упущено, у Тайсона был серьезный повод для беспокойства. Преимущество было на моей стороне.

* * *

Размах мероприятия в Берлине был грандиозен. Если Олимпийские игры считались легкоатлетическим эквивалентом Кубка мира FIFA, то чемпионат мира походил на африканский Кубок мира или Кубок мира в Америке. Повсюду все шумело, фанаты были возбуждены, а лучшие атлеты мира собирались продемонстрировать свое высшее мастерство.

Для меня Европа всегда была прекрасным местом: Цюрих, Рим, Лозанна – встречали меня с большой любовью каждый раз, когда я появлялся на соревнованиях Бриллиантовой лиги, но в Берлине все это было на более высоком уровне. Само спортивное мероприятие проходило на впечатляющем Олимпийском стадионе, а огромная арена вмещала 74 000 человек. Поле было окантовано ярко-синим беговым треком, а трибуны были переполнены практически каждый день, и когда атлеты срывались с блоков по сигналу, гул стоял просто дикий.

Но чемпионат мира казался мне всего лишь очередной гонкой. Я чувствовал себя расслабленным и сильным. Моя спина больше не болела благодаря физиотерапии и работе в тренажерном зале, не говоря уже о лечении доктора Мюллера-Вольфарта, который здорово укрепил мне мышцы спины. Мои сухожилия были полны силы. Мне вообще не о чем было волноваться. Я легко прошел отборочные туры на 100 и 200 метрах, и во время разминки перед финалом на 100 метрах испытывал большую радость.

Я был настолько расслаблен, что за час до гонки, пока Эдди разминал мышцы на массажном столе, начал дурачиться, так же как делал это в Пекине.

– Эй, кто хочет держать пари, насколько быстро я пробегу?

Все рассмеялись.

Ну, хорошо, давайте сделаем это.

Мы все загадали время. Рики – 9,52, Эдди – 9,59 секунды, я ставил на 9,54.

Я полагаю, что был так уверен в своем выступлении не только потому, что сохранял прекрасную форму, а еще и потому, что в финале стометровок обычно собирались лучшие из лучших. Тут были Тайсон и Асафа. Каждый из нас выложится на 100 процентов, я знал, что если возьму первое место, уже никто не посмеет поставить под сомнение мой статус лучшего атлета на планете, никто не сможет оправдать других атлетов.

И вместо того чтобы страшиться борьбы, как это случалось у некоторых других атлетов, я загорался этой мыслью – она была причиной моего счастья, всегда я тем больше воодушевлялся, чем масштабнее был вызов. Тайсон, должно быть, немного смутился, когда увидел меня, идущего из раздевалки к стартовой линии. Несмотря на масштабность соревнования, я весь сиял. Я даже начал перекидываться шутками с бегуном из Антигуа и Барбуды Даниэлем Бейли. Мы вдвоем смеялись и выполняли танцевальные движения. Мы с ним уже прошли все отборочные туры чемпионата мира и каждый раз в шутку спорили, кто из нас стартует быстрее после сигнального выстрела.

Бах! Бах! Бах! После каждого забега мы с ним смотрели на повторе, кто вышел из блоков первым. Но то, что начиналось как невинное развлечение, чуть не стало для меня неприятным срывом участия в соревнованиях, потому что в одном из полуфиналов у меня случился фальстарт. Я так хотел стартовать раньше его, что сдвинулся с места слишком быстро, и атлетов попросили снова вернуться на стартовую линию.

В те дни правила для бегунов относительно фальстартов были предельно ясны. Любой атлет, который сдвинулся с места в течение 0,10 секунды после выстрела ружья, считался фальстартовавшим. Это время было рассчитано научным путем, и считалось, что человеческие действия, совершенные на такой скорости, основаны скорее на догадке, чем на реакции. Наш мозг не может отреагировать на звук так быстро. После первого фальстарта атлеты получали предупреждение. Если же кто-то выполнял фальстарт и при следующем выстреле пистолета, то его дисквалифицировали.

Однако находились те, кто манипулировал этим правилом. Было выявлено, что некоторые американские атлеты намеренно фальстартовали, чтобы подорвать концентрацию других ребят. Это была уловка, часто используемая бывалыми профессионалами, особенно теми, кто обычно медленно стартовал.

Вот в чем было дело: когда атлеты выстраивались на стартовой линии перед стометровкой и какой-нибудь парень уже заранее решил, что собирается фальстартовать, это ставило его в более выгодное положение с психологической точки зрения. Рестарт для него уже не был шоком – это было заранее продумано. И когда гонка начиналась повторно, другие ребята волновались, потому что следующий бегун с фальстартом был бы немедленно дисквалифицирован. Это означало, что самые быстрые стартеры из группы начинали пугаться. По сигналу они должны были сдвинуться немного медленнее, просто на всякий случай. А более медленные стартеры из группы получали при этом преимущество.

Я не хотел проиграть гонку из-за дисквалификации, по крайней мере не сейчас, когда решался мой статус атлета номер один. Я отвел Бейли в сторону.

– Пожалуйста, забудь об этой стартовой уловке, – сказал я. – Я просто хочу выступить. Если мы начнем давить друг на друга, мы можем наделать глупостей…

Он закивал. Бейли понимал меня лучше, чем остальные бегуны, – мы стали друзьями с тех пор. Когда он стал заниматься в клубе Racers, он знал, что я люблю подурачиться перед забегом. Это помогало мне расслабиться. Он также знал, что тем вечером ставки были для меня достаточно высоки, но это не помешало нам танцевать и выделывать разные необычные танцевальные движения. Я посмотрел на беговые дорожки и улыбнулся. Лицо Тайсона было очень сосредоточенно. Должно быть он думал: «Что не так с этими парнями? Это финал чемпионата мира, а они забавляются и шутят?»

Вот атлетов призвали на стартовую линию. Бах! Я быстро стартовал, и мои первые шаги были ровными и длинными. Я рванул вперед и через 50 метров оглянулся через плечо, чтобы проверить своих оппонентов, но это была лишь мера предосторожности. Я выполнил идеальный старт. Никто из всей группы и не собирался меня догнать.

Я обернулся снова, просто чтобы убедиться.

«Вот, – подумал я. – У меня получилось».

Гонка была выиграна, и за 20 метров до финиша я посмотрел на часы. Секунды тикали, но в каком-то замедленном темпе, и в одно мгновение я заметил, что новый мировой рекорд был у меня в руках. Забавно, но я был совершенно спокоен. У меня не было ощущения шока или удивления, как в то время, когда я побил рекорд в Нью-Йорке или Пекине.