Страж - Джордж Доус Грин Страница 48

— Мы выразили восхищение моей курткой, а потом Скиата вручила Кухулину копье. Я сразу его узнал, хотя никогда не видел раньше. Это было знаменитое копье Гай Болга. Кухулин тоже его узнал. Мы оба уставились на него, как идиоты, будто боясь до него дотронуться.

— Его все боятся, — заметил я. — Оуэн рассказывал мне о нем.

Посмотрев на Фердию, я подумал, каково ему тогда было. Гай Болга — это трофей, приготовленный для величайшего из воителей — чемпиона, и Скиата отдала его Кухулину. Лишиться шанса самому получить такой дар было для Фердии тяжким ударом. Когда он снова заговорил, то был, казалось, окружен дымкой отчужденности.

— Оно толщиной с мою руку, а его древко выше моего роста. Оно сделано из костей морского чудовища, выброшенного на берег острова. Его наконечник усеян сотнями острых шипов, которые, если воткнуть его в тело, впиваются в плоть и не дают возможности его извлечь. Это копье можно вытащить, только проткнув его через тело, в которое оно попало. — Именно так мне его описал Оуэн. — Оно поет, когда попадает в человека. — Он сделал глоток и устало опустил свои широкие плечи. — Кухулин взвесил его в своей руке. Скиата покачала головой и передала ему кожаный ремень. «Это копье нужно бросать с помощью ноги», — сказала она. Всю оставшуюся часть дня мы тренировались порознь, а я привыкал к своим новым доспехам. Кухулин изучал технику броска Гай Болги с использованием лодыжки. — Фердия выглядел задумчивым. — Впервые со дня его приезда мы упражнялись не вместе. Я стоял, наблюдая за его действиями. Это был именно тот случай, когда мы не могли разделить одну вещь на двоих. Я следил, как копье летает туда-сюда, снова и снова, пока Кухулин уже едва мог держаться на ногах от усталости. Я никогда не забуду пение, издаваемое копьем в полете, на одной высокой ноте, которая звучала резче, когда оно начинало удаляться, и затем, когда копье попадало в соломенную мишень, звук стихал. На следующий день я отправился домой, даже не попрощавшись.

Его рассказ подошел к концу. Мы уже обошли замок и снова очутились у ворот. Сонный часовой посмотрел на нас и пробурчал из-под своего одеяла нечто, долженствующее означать приветствие. Мне было холодно и хотелось выпить, чтобы согреть кости. Я попытался увлечь Фердию за собой в зал, но он покачал головой.

— Мне нужно отдохнуть.

Он отправился в свою комнату, а я смотрел ему вслед, пока он не свернул за угол.

Оуэн неоднократно повторял мне, что существует множество способов преподнести одну и ту же историю. Он подразумевал различные ораторские стили, различную направленность повествования, в зависимости от аудитории и ситуации. Раньше я полагал, что он имеет в виду степень правдивости, и не соглашался с ним. Сейчас я уже не был уверен в неправильности такого подхода. Два человека, будучи свидетелями одного и того же события, могут иметь разные точки зрения на происходящее и, соответственно, по-разному его толковать. А если при этом они преследуют различные цели, то все становится еще более сложным.

Барды повествуют о том, что, когда Кухулин вернулся после пребывания на острове Скиаты и после посещения Альбы, сжимая в руке Гай Болгу, полный впечатлений и познаний в области боевых приемов и уловок, он вначале решил немного отдохнуть, чтобы залечить свои раны и подготовиться к завоеванию прекрасной Эмер. Восстановив свои силы, он вооружился и направился к замку Форгалла, чтобы предложить Эмер стать его женой. Его даже не выслушали, отказав и в руке Эмер, и в гостеприимстве. У стен замка Кухулин поведал о том, что на острове Скиаты на него напали наемные убийцы. Кухулин их уничтожил, но перед смертью они признались, что им заплатил Форгалл. По этой причине Кухулин снял с себя обязательства по отношению к отцу своей нареченной невесты и заявил о своем праве завладеть ею силой. Барды говорили, что он стоял на своей колеснице под стенами замка и говорил с Форгаллом на расстоянии. Затем Форгалл призвал Кухулина отказаться от Эмер и уйти, поскольку ему никогда не удастся захватить ее. В течение года и одного дня Кухулин пытался преодолеть защитные сооружения, но его усилия оказались напрасными. Тогда он сообщил Лири о том, что будет атаковать замок Форгалла не по правилам людей, а как воитель-чемпион, и в конце концов погонит перед собой Форгалла, его воинов и его челядь, как пастух гонит стадо коз. Лири запряг коней Кухулина и одел его в доспехи. Вскоре колесница с серпами на колесах была приготовлена, и на рассвете Кухулин атаковал замок. Он объезжал стены замка, повернувшись левым боком к стене, до тех пор, пока защитники уже не могли больше сдерживать свое нетерпение. Некоторые из них спрыгнули со стен и бросились на него, но Кухулин совершил могущественный «подвиг грома», так что из трех сотен нападавших только троим удалось вернуться обратно. Затем Кухулин выполнил «прыжок Соломона» прямо с колесницы, очищая от врагов стены и три внутренние линии обороны. Он трижды нанес удары по трем группам бойцов по девять человек, каждый раз убивая восьмерых из них и оставляя среднего воина невредимым. Эти трое были сыновьями Форгалла. Форгалл попытался скрыться от Кухулина, но свалился с крепостного вала и сломал себе шею. Кухулин выломал дверь комнаты, где Форгалл спрятал Эмер и ее сестру, сгреб их в охапку вместе с хранившимся там же золотом и серебром, и снова перепрыгнул через три крепостные стены. Колесница умчала их прочь от замка, а все оставшиеся в живых воины бросились за ними в погоню. Лири придержал колесницу, так что преследователи стали подбегать к ней поодиночке, а Кухулин убивал их одного за другим. Возле брода у Глондата на них напала целая сотня воинов, но Кухулин уничтожил и их, побросав воинов в тяжелых доспехах на глубину, и перестреляв из пращи тех, кому удалось справиться с течением, включая Калатина, родственника Форгалла из Коннота. Кухулин повторил то же самое возле бродов Круфойта, у Ат Инфойта и у Альбина, как он и обещал Эмер при их первой встрече.

Именно так рассказывали барды, но, конечно, на самом деле все случилось несколько иначе. Бардов никогда не смущало отсутствие достоверной информации, все знали, что их там не было, а я был.

В тот день, когда Кухулин вернулся из Альбы, он потребовал, чтобы я отвез его на встречу с Эмер. Я направил колесницу к замку Форгалла. Со стен замка на нас смотрели не меньше сотни копьеносцев. Они находились на расстоянии броска, так что я был весьма доволен, когда Кухулин издал вместо приветствия воинственный рев.

— Форгалл! Ты ничтожество, способное только свиней насиловать! Где теперь твои убийцы? Где те наемники, которых ты послал убить меня?

На крепостном валу появился Форгалл и посмотрел вниз на нас с Кухулином. Рядом с Форгаллом толпилось множество его приспешников.

— Не я посылал этих людей, Страж. Ты не можешь обвинять меня из-за каждого, кто на тебя нападает.

— Вовсе не из-за каждого, ты, фальшивый галльский торгаш, а только из-за тех, кому ты за это заплатил!

Форгалл несколько секунд помолчал.

— Чего же ты хочешь? — крикнул он.

— Жениться на твоей дочери, и ни на ком другом!

Форгалл приосанился.