Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны - Сергей Войтиков Страница 49

10 марта Совет Обороны обсудил вопрос об образовании «С[овета] о[бороны] Северной области». Вероятно, это была инициатива председателя Петросовета Г.Е. Зиновьева и других петроградских цекистов, никогда не отличавшихся скромностью, поскольку свидетельства о каком-либо согласовании с Москвой образования в колыбели революции собственного «совета обороны» отсутствуют. Несмотря на то, что создание нового «чрезвычайного органа» было явным перебором, Совет Обороны принял более чем тактичную формулировку: «Предложить Сов[ету] обор[оны] Северной области переменить название следующим образом: Комитет обороны Петрограда; разрешить красноармейский паек для рабочих, занятых в фортификационных работах в Карельском перешейке. Об остальных затребовать точных указаний количества рабочих относительно каждой категории». На первый взгляд абсурдно обсуждение 12 мая Советом Обороны вопроса «О сызранских уездных и губернских комитетах содействия обороне Республики» (указано, что вопрос внесен в повестку дня по телеграмме председателя Комитета и члена Симбирского губернского исполкома Гольдмана). Однако вопрос был важным: на местах стали создаваться самостийные комитеты обороны и комитеты содействия обороне. Совет Обороны постановил «предложить от имени Совета Обороны всем местным комитетам обороны и содействия обороне немедленно распуститься и проводить свои мероприятия исключительно через существующие междуведомственные совещания при губ[ернских] и гор[одских] исполнительных] комитетах». Поскольку создание Совета рабочей и крестьянской Обороны было аппаратным следствием внутрипартийной борьбы, местные советы обороны вождю не были нужны абсолютно.

В начале июля 1919 г. вождь обобщил опыт борьбы с местными органами — самопровозглашенными «советами обороны», «комитетами обороны» и «ревкомами». В составленном им письме ЦК РКП(б) «к организациям партии» В.И. Ленин указал: «…опасным злом является организационная суетливость или организационное прожектерство. Перестройка работы, необходимая для войны, ни в коем случае не должна вести к перестройке учреждений, тем менее — к созданию наспех новых учреждений. Это безусловно недопустимо, это ведет только к хаосу. Перестройка работы должна состоять в приостановке на время тех учреждений, кои не абсолютно необходимы, или в их сокращении до известной меры. Но вся работа помощи войне должна вестись всецело и исключительно через существующие уже учреждения — путем их исправления, укрепления, расширения, поддержки. Создание особых “комитетов обороны” или “ревкомов” (революционных или военно-революционных комитетов) допустимо лишь в виде исключения, во-первых, во-вторых, не иначе, как с утверждения подлежащей военной власти; в-третьих, с обязательным выполнением указанного условия».

Таким образом, Совет Обороны с точки зрения партийной традиции являлся не чем иным, как «узким составом» СНК РСФСР, а в плане государственного строительства он стал вторым после Реввоенсовета Республики внеконституционным высшим государственным органом управления РСФСР и второй (после Временного исполнительного комитета Совнаркома) руководящей комиссией советского правительства.

Л.Д. Троцкий первое время старался не замечать существования Совета Обороны. В 1918 г. он был на заседаниях Совета только три раза. Первый раз — 4 декабря — председатель РВСР не сделал доклада ни по одному вопросу. Как объяснить тот факт, что Троцкий вообще снизошел до посещения ленинского Совета рабочей и крестьянской Обороны? — Председатель РВСР не хотел, чтобы за его спиной обсудили разгоревшийся конфликт с И.И. Вацетисом. 3 декабря Главком направил В.И. Ленину и ЯМ, Свердлову и в копиях председателю РВСР Л.Д. Троцкому и членам Совета К.Х. Данишевскому и С.И. Аралову объяснительную записку о конфликте с Л.Д. Троцким по вопросу о назначениях на командные должности в Красной армии. Телеграмма была получена в Кремле Лениным, Свердловым и Троцким аккурат в 14 часов 40 минут 4 декабря). Послание начиналось с констатации факта отправления Л.Д. Троцким телеграммы на имя В.И. Ленина о двух или трех случаях, когда за подписями И.И. Вацетиса как Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики и К.Х. Данишевского как члена РВСР «выходили приказы военно-законодательного характера, шедшие вразрез не только с приказами Наркомвоена, но и с декретами Совнаркома». И.И. Вацетис уверенно заявил, что подобные случаи ему «не известны», за исключением одного, когда по настоянию военного специалиста Н.И. Раттэля как «опытного и знающего свое дело» штабного работника был отдан приказ циркулярного характера не в отмену, а «в развитие декрета Совнаркома». Почему настаивал Раттэль, понятно: приказ состоял в том, что «лица призывного возраста, работающие в штабах и военных учреждениях, должны оставаться на занимаемых местах» вместо отправки на фронт. С одной стороны, этот декрет Совнаркома создавал возможности для пристраивания родственников важных персон в штабах, а с другой — позволял не отправлять на фронт действительно нужных не на командных, а на административных должностях бывших офицеров и военных чиновников. В любом случае И.И. Вацетис не мог не задаться «большим вопросом», «насколько был прав Троцкий (обратите внимание: без слова “товарищ”. — С.В.), отменяя этот приказ». О других случаях отмены Л.Д. Троцким его приказов Главком ничего не знал и просил точно указать, какой или какие еще приказы «якобы военно-законодательного характера» председатель Реввоенсовета Республики имел в виду, выражая серьезные сомнения в правоте главы военного ведомства. Отвечая на критику Л.Д. Троцкого относительно самовольного, т. е. помимо РВСР, назначения командующих, И.И. Вацетис заявил о согласованиях назначений либо с самим председателем РВСР, либо с его заместителем Э.М. Склянским — «смотря по тому, кто из них был ближе». И.И. Вацетис пояснил, что назначения на высшие посты в армии, во-первых, проводились с санкции Э.М. Склянского, а во-вторых, были «известны правительству, и между ними» не было «ни одного случайного лица». Именно с санкции заместителя председателя РВСР, по заявлению Главкома, были произведены ключевые кадровые перестановки в Красной армии: 1. Д.Н. Надежного назначили командующим Северным фронтом. 2. И.А. Томашевича и Ф.Ф. Раскольникова назначили помощниками командующего 7-й армией. Первый характеризовался как «политический деятел[ь] всем известный» и необходимый вследствие его «близкого знакомства с латышскими полками», составившими «центральную силу […] колонны», наступавшей на Псков и Валк. Второй характеризовался как «человек с авторитетом и именем, популярный в морских кругах», «крайне» необходимый для того, чтобы «совместные действия флота [и] 7-й армией не носили характера неуверенности и путаницы, как то было при взятии Нарвы». Прекрасно зная, что назначение старого большевика не должно было вызвать раздражения высшего руководства РКП(б), И.И. Вацетис не преминул добавить, что «вряд ли» найдется основание «о каких-либо суждениях по отводу» кандидатуры Ф.Ф. Раскольникова. 3. Р.И. Берзина перевели с должности командующего 3-й армией на аналогичную должность в 9-й армии для замены заболевшего

A. И. Егорова «энергичным человеком, с авторитетом партийного деятеля [и] хорошего администратора». Главком выразил сомнения в возможности «говорит[ь] об отводе, о котором говорится в Конституции Военного революционного совета Республики». Прекрасно зная, что для Л.Д. Троцкого и тем более для B.И. Ленина и Я.М. Свердлова Конституция военного ведомства — пустой лист бумаги, И.И. Вацетис заверил председателей Совнаркома и ВЦИК, «что здесь никакого нарушения прав председателя Революционного [военного] совета Республики нет». В заключение И.И. Вацетис, опираясь на зарубежный опыт, предложил завести «кандидатские списки» на военных деятелей «с аттестацией каждого и с одобрением каждого», с тем чтобы было возможно «в случае открытия вакансии немедленно заместит[ь] освободившуюся должность]». В данном случае беспартийный И.И. Вацетис, которого большевистское руководство никогда не считало политиком, по сути предложил, как это до него сделал Н.И. Подвойский, ввести в Красной армии то, что в будущем будет названо в большевистской партии номенклатурой. Остается лишь гадать, действительно ли Главком исходил из зарубежного опыта или ему подал эту простую и гениальную идею кто-либо из высшего руководства РКП(б).