Клеопатра - Наталья Павлищева Страница 5

Клеопатра метнулась к Цезарю:

– Позволь мне вернуться в войска. Я сумею убедить их, что александрийцам ничего не грозит от тебя!

– Нет уж, сиди здесь! Не хватало, чтобы тебя убили!

В этот момент слуги втащили в комнату Пофина. Евнух визжал, как поросенок, над которым занесли нож. Цезарь поморщился:

– Перестань кричать.

Но Пофин продолжал умолять, чтобы ему оставили жизнь. Его визгливый тонкий голос был настолько противен, что Клеопатра не выдержала. С откровенным удовольствием пнув ногой своего поверженного врага, женщина смачно выругалась поегипетски.

– Да заткнешься ты!..

У Цезаря изумленно приподнялась бровь. Хороша молодая царица, ругается, как старый центурион!

Пофин, видно осознав, что сейчас и от Клеопатры зависит его жизнь, принялся целовать ей ноги, умоляя помиловать. Та брезгливо поморщилась, но вырвать ногу сразу не смогла, пришлось помогать верной Хармионе. Служанка с такой страстью врезала ненавистному евнуху по пальцам, что тот завопил уже от боли.

– Казнить! – дольше слушать этот визг Цезарь уже просто не мог.

Тонкий голос Пофина раздавался во дворе до тех пор, пока его жизнь не прервал клинок римского воина. Облегченно вздохнули все.

Выходя из комнаты, Клеопатра тихонько бросила Цезарю:

– Следи за Арсиноей…

Ему бы послушать, но оказалось не до того, александрийцы начали штурм дворца. А когда нападение было отбито, оказалось, что Арсиноя исчезла. Почти сразу принесли весть, что она появилась в войске, где ее объявили царицей вместо Клеопатры. Теперь все зависело от того, как поведет себя Ахиллас, командующий войском Египта. У Клеопатры оставалась надежда на разум военачальника. Возможно, так и было бы, но Арсиноя быстро сумела избавиться от Ахилласа, убив того.

– Это все евнух Арсинои Ганимед! – утверждала Клеопатра.

– У вас что, больше всего надо бояться евнухов?

– Ты зря смеешься, царских детей долго воспитывают евнухи, потому и влияют на них так сильно.

Цезарь пригляделся к Клеопатре:

– А тебя кто воспитывал? Кто твой евнух?

Очень не хотелось сознавать, что рядом с его возлюбленной долго находился такой вот кастрат. Царица помотала головой:

– Меня – Хармиона. И отец. Я – любимая дочь! – с гордостью вскинула голову Клеопатра.

– Чего же он тебе одной трон не оставил? – пробурчал Цезарь.

У Клеопатры прекрасный слух, фыркнула в ответ:

– Я тебе объясняла про обычаи и законы Кемет!

Стояли прохладные месяцы, солнце не пекло, стараясь спалить все живое в Египте, а только грело, прохладный ветер с моря продувал всю Александрию насквозь, но Птолемей обливался потом, мучаясь, правда, не столько от жары, сколько от злости.

Если бы ктото прислушался, то смог сквозь злое сопение разобрать, как царь проклинает свою женусестру Клеопатру:

– Ничего, ничего!.. Придет время и эта сучка ответит мне за все!

Обида на несправедливость собственной судьбы захлестывала Птолемея. Он старший из сыновей Птолемея Авлета, неважно что рожден наложницей, сам отец тоже не от законной жены. Почему же Птолемей Авлет всегда предпочитал эту дерзкую девчонку?! Чем она лучше остальных детей? Старшую дочь Беренику не пожалел, казнил, а для Клеопатры был готов на все.

Тем более обидно Птолемеюмладшему вспоминать о собственном соперничестве с сестрой. Сколько раз мальчишкой он старался сделать все, как хотел отец, и подолгу стоял, ожидая похвалы, но Авлет замечал одну Клеопатру! Сколько раз в детских наивных грезах Птолемеймладший видел картину, как отец на смертном одре держит его за руку, прося прощения за прежнее невнимание, а Клеопатра умоляет нового царя пощадить ее. Казалось, после смерти Авлета все поймут, что настоящий царь – это он!

Но отец умер, и власть перешла к Клеопатре, правда, стараниями евнуха Пофина ненадолго. Если бы не Пофин, сам Птолемеймладший никогда не решился и слова сказать против сестры. Но как же он ненавидел Клеопатру! Разве она знает, что за мука – быть неуклюжим и лезть из кожи вон, стараясь выглядеть ловким и умелым?! Как тяжело сознавать, что ты не так быстр умом, не так памятлив, не так гибок и привлекателен?!

Когда оказалось, что Птолемей и Клеопатра должны править вместе, у брата была надежда все же встать вровень с сестрой, однако все решилось в первый же день. Для торжественного приема послов им поставили обычный двойной трон, причем для Клеопатры чутьчуть сзади, что доставило заметное удовольствие Птолемею. Но на этом удовольствие и закончилось.

На приеме он был вынужден прислушиваться к словам переводчика, в то время как юная царица понимала без помощников, потому как знала несколько языков, и принялась отвечать, не дожидаясь перевода, причем отвечать на языке послов! Не понимавший ни слова Птолемей беспокойно оглядывался на Пофина. Но тот и сам не знал о чем идет речь. Все время, пока царица Египта разговаривала с прибывшими послами, с каждым на их языке, царь ерзал на своем троне, не в силах чтото изменить.

Вечером он решил, что пора взять все в свои руки, и отправился к сестрежене на правах супруга. Вспоминать о том, что произошло у дверей спальни Клеопатры, не хотелось совсем.

По обычаю перед царем Египта следовал его глашатай, объявлявший о приближении Великого. Голос его слышен на все крыло дворца, где находились покои царей, но дверь спальни царицы оказалась запертой! Птолемей растерянно топтался на месте, не зная, как поступить.

Вперед выступил верный Пофин, довольно грубо постучав в дверь. Изза нее раздался голос Хармионы:

– Кто еще?

– Царь пришел к своей супруге! – объявил глашатай.

Несколько мгновений за дверью было тихо, потом она резко распахнулась, едва не сбив с ног Пофина, тот с трудом успел отскочить в сторону. На пороге стояла сама Клеопатра. Заметив шарахнувшегося евнуха, она звонко рассмеялась, потом изумленно поинтересовалась у мужа:

– И чего тебе здесь надо?

Тот опешил:

– Как?.. Я… пришел…

– Это я вижу. Чего хочешьто?

Когда нужно, Клеопатра умела быть очень учтивой и приветливой, но могла быть и грубой, даже наглой.

– Царь Египта пришел к своей супруге, – зачемто снова повторил глашатай.

Звонкий смех снова разнесся по царским покоям, будя прикорнувшую стражу.

– Царь Египта… – передразнила Клеопатра, – супруге!.. Шел бы ты спать, мальчик! И не вздумай больше мешать мне по вечерам!

– Клеопатра, я твой муж, – попробовал урезонить сестру сам Птолемей.

– Муж?! – снова расхохоталась та. – Вот отрастишь… коечто, тогда и будешь мужем!

Дверь захлопнулась, оставив царя в коридоре с толпой сочувствующих вокруг.